"Нина Соротокина. Свидание с Петербургом (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!", книга 2)" - читать интересную книгу автора

печали, которые хоть и редко, но настигают ее среди пиров и маскарадов.
Лесток не заметил, как стал искать в старых рукописях раздел "яды". Не
для государыни, упаси Бог, но уж Бестужеву, доведись ему врачевать, он бы
изготовил рецепт, даже если бы ему понадо-билось не лягушачье млеко, а
птичье. Но ядов в записках он не на-шел, может, неприлежно учился, а может
быть, у Блюментроста не было такого раздела в лечебнике.
Правда, при дворе и по сию пору к его должности прибавляют приставку
"лейб", но это только по старой привычке. Государыню теперь пользует
голландец Бургав, а Лесток довольствуется практи-кой у великой княгини
Екатерины и ее царственного супруга. Но Екатерина редко болеет, Петр
предпочитает других лекарей, и теперь у Лестока масса свободного времени.
День он начинает с проклятия Бестужеву, этим же и кончает его.
Лесток не сдался, нет! Завел дружбу с прусским послом Финкенштейном,
присланным в Россию вместо Мардефельда, изгнанного за шпионаж, женился на
девице Менгден, с Екатериной он давно нашел общий язык, придворные
продолжают быть почтительны... Он может появиться при дворе в любое время
суток, вот только в покои госу-дарыни не смеет как прежде войти без стука.
Но отношения у них остались теплые, Елизавета верит в его преданность, верит
и, черт побери, в Бестужева!


-6-

Мальтийский рыцарь Сакромозо появился только к вечеру, как раз к ужину,
и Лесток пригласил его к столу. Тот охотно согласился: о поваре Лестока
ходили по Петербургу легенды.
Рыцарь был молод, хорош собой, во всем, что касается жизнен-ных благ,
обладал отменным вкусом. Благородная бледность лица и надменность его
выражения придавали рыцарю загадочность, из-за которой Лесток при каждой
встрече одергивал себя: "Друг мой Гер-ман - осторожнее... Этот человек -
черная лошадка!"
Сакромозо был прямо нашпигован тайнами. При первом их свидании,
фактически - знакомстве, рыцарь отвел Лестока за штору и вручил в несколько
раз сложенную плотненькую записку, которая ока-залась письмом от высланного
из России Брюммера, бывшего вос-питателя великого князя Петра Федоровича.
Брюммер был выслан со скандалом, на имя его был наложен запрет, а теперь в
письме он сообщал ничего не значащие банальности. Главным было то, что он
рекомендовал господина Сакромозо как человека надежного и по-рядочного. Но
помилуйте, зачем рыцарю Мальтийского ордена реко-мендательное письмо, да еще
вынутое из потайного кармашка?
Двести лет назад родосские рыцари получили у Карла V во владение остров
Мальту, дабы защитить в Средиземном море хрис-тианский мир от турков и
африканских корсаров. Рыцари с честью выполнили возложенную на них задачу,
слава Мальтийского ордена столь безупречна, что они не нуждаются в чьей-либо
рекомендации, тем более в протекции бывшего обер-гофмаршала Голштинского
дво-ра. Лестоку пришла в голову мысль, что в недрах модного костюма
Сакромозо кармашков не меньше, чем потайных ящиков в бюро, и что если
славного рыцаря взять за ноги и потрясти, то на пол посыпятся не только
записки из Германии или, скажем, Франции, но так-же от турок и африканских
корсаров.