"Нина Соротокина. Свидание с Петербургом (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!", книга 2)" - читать интересную книгу автора

с конкурирующей великокняжеской ветвью. Будь сын его Алексей способен
продолжить дело, начатое отцом, старая тради-ция престолонаследия была бы
продолжена: от отца к старшему сы-ну, то есть по прямой нисходящей линии. Но
Алексей был отцу врагом. Чем кончилась их распря, известно каждому, и только
о способе убийства несчастного царевича спорят до сих пор историки.
Дело преобразователя, как он его понимал, было главным в жизни Петра, и
он не мог позволить себе передать трон русский в случай-ные руки. Поэтому и
появился указ, по которому наследник назна-чался самим правителем.
Вполне разумный указ, беда только в том, что Петр, всем сердцем радея о
соблюдении этого указа и понимая всю его значимость, так и не успел при
жизни назначить себе наследника. В предсмертный час он прохрипел только:
"Оставляю все..." - и умолк навсегда. Навер-ное, это только легенда, за
правдивость которой нельзя поручиться, но даже теперь, два с половиной века
спустя, больно и досадно ду-мать, что пошли природа сил государю еще на
минуту, и выдохнул бы он всеми ожидаемое имя, и не было бы всей последующей
чехарды, которая образовалась потом вокруг русского трона.
Хотя, по зрелому размышлению, будь у Петра эта лишняя мину-та, будь
даже лишний предсмертный час, он бы и его употребил не на точное указание
имени наследника, а на выбор, который мучил его не только последние годы, но
и секунды.
Меншиков с гвардейцами посадил на престол царственную супру-гу -
Екатерину-шведку, которая через два года преставилась от же-лудочной
болезни. Злые языки говорили, что она была отравлена засахаренной
грушей-конфетой, что были расставлены на подносах по всему Летнему дворцу.
А дальше на русском троне сидела поочередно молодая ветвь то Ивана, то
Петра, и все, вроде, Романовы. Петр II - внук Петра Великого и сын
названного Алексея, дальше - Анна Иоанновна, вто-рая дочь "скорбного
головой" Ивана. Анна Леопольдовна, регент-ша,-тоже Иванове семя, его
внучка, и сам царствующий младенец Иоанн, свергнутый Елизаветой, хоть и
носил фамилию Брауншвейгский, занимал трон вполне законно, потому что
приходился правну-ком слабоумному Ивану Романову.
Для всей России Елизавета, Петрова дочь, была давно ожидае-мой
государыней, и закон закрыл глаза на то, что этих прав она не имела. Даже
русская церковь словно забыла, что родилась Елиза-вета за три года до брака
родителей, а что для церковников есть бо-лее презренное, чем внебрачное
дитя?
Но то, что закон не был строг, а церковь забывчива, было во бла-го
России. Ложь во спасение? Может быть, и так. Правда иногда бы-вает так
страшна и остра, что не лечит, а убивает душу. Да и кому была нужна на
престоле кровавая Анна Иоанновна с ее верным Бироном, и чего хорошего можно
было ждать от жалкой, ненавистной народу Брауншвейгской фамилии? Свергнутого
младенца Иоанна с семейством отправили вначале в Ригу, затем порешили
сослать в Соловки, но ввиду трудности транспортировки задержали в
Холмогорах, что в семидесяти верстах от Архангельска.
Взойдя на престол, Елизавета сразу позаботилась о назначении
наследника. Государыне тридцать два года, она молода, здорова и вполне
способна к деторождению, но по мудрому совету своего окружения она не хочет
обзаводиться мужем, дабы не делить с ним многострадальный трон русский.
Положение усугубляется еще тем, что и по петровской линии Елизавету
нельзя признать законной наследницей, первой в очереди на трон. Существует