"Кира Сошинская. Федор Трофимович и мировая наука (сб. "Фантастика, 1967")" - читать интересную книгу автора

- Джимбаев много воды берет! - крикнул узбек в кепочке.
Джигит нашел в себе силы оторвать на секунду голову от телевизора - не
мог, видно, больше сдерживаться - и крикнул с неожиданной яростью:
- Мракобес Федор Трофимович! Отсталый человек! Перевоспитывать надо!
- Хоп, - сказал проходивший обратно пилот. - Отсталый человек. А как
насчет Эйнштейна, все-таки? - и засмеялся.
Джигит ничего не ответил.
- Вот девушка сидит, - продолжал пилот. Это относилось ко мне. - Может
быть, она из газеты, из самого Ташкента. Напишет про твоего деда - что
тогда скажешь?
Джигит приоткрыл один глаз, сверкнул им на меня неприязненно. Самолет
качнуло, и глаз сам собой закрылся.
- Я не из газеты, - сказала я, но за шумом мотора меня никто не
услышал. Мне казалось, что мир кружится специально, чтобы сломать мой
вестибулярный аппарат. Почему эти бабушки летят как ни в чем не бывало?
Где-то под крылом самолета - та-ра-ра-ра! - зеленое море тайги зеленое
море дельты, тростник в два человеческих роста, кабаны, может быть,
последний тигр - дотяну ли я до Туйбака, капитан и я? - остальные в
лежку...
И когда стало совсем плохо, самолет накренился, показал в ок-но
синее-пресинее Аральское море, косу, на которой стоит оторванный рт
остального мира населенный пункт Туйбак, черные штришки лодок у берега,
длинные корпуса консервного комбината... Кажется, я спасена. Я не смотрела
на джигита - не имела морального права над ним иронизировать.
Песок посадочной площадки в Туйбаке был глубок и подвижен. Чтобы не
завязли самолеты, его прикрыли железными решетками. Самолет прокатился по
ним, как по стиральной доске, встал, и в от-крывшуюся дверь ударило
устоявшейся жарой, запахом моря, рыбьей чешуи, дегтя, бензина и соленого
ветра - ветер, видно, куда-то улетел, но запах его остался.
Я выпрыгнула из самолета первой, помогла выбраться Соне и остановилась
в нерешительности.
Потом вышли старушки - к ним, увязая в песке, бежали многочисленные
родственники, за старушками последовал узбек в кепочке. Пилот помогал
джигиту подтащить телевизор к двери.
И тут появился дед Федор Трофимович.
- Вот он, - сказал мне второй пилот, - собственной персоной.
В голосе его слышалось уважение и даже некоторая робость.
Я посмотрела на поле, но на поле не было ни единого деда.
- Выше, - сказал пилот.
Дед летел над полем, удобно устроившись на стареньком коврике. На деде
была новая фуражка с красным околышем, и седая борода его внушительно
парусила под ветром. Полет был неспешен, будничен. Никто на аэродроме не
прыгал от восторга и не падал в обморок, как будто в Туйбаке деды только и
летают на коврах-самолетах.
- Ну, что я говорил, корреспондентка? - радовался пилот. - Куда там
Эйнштейн!..
- Да яе из газеты я, - Неважно. Писать будете?
Я не могла оторвать глаз от деда. Одну ногу он подложил под себя,
другая, в блестящем хромовом сапоге, мерно покачивалась в воздухе.
- Привез телевизор? - гаркнул дед с неба, и джигит, наполовину вылезший