"Маргарита Сосницкая. Четки фортуны " - читать интересную книгу автора Так в кладовой под крышей восьмиэтажного дома конца девятнадцатого
столетия поселился Андрей Иванович Выдыбов, лейтенант запаса, выдававший себя за художника, но на самом деле бывший первостатейным мастеровым: если комод какой заброшенный привести в чувство или патефон - равных ему не было, а вот пейзаж возьмется писать или портрет, то уж непременно соврет в перспективе или в линии носа. Из чулана он сделал игрушечку, для начала выбросив из него все лишнее. Первые два месяца он жил в нем бесплатно, а потом стал его бессрочно снимать у хозяйки за двести пятьдесят экю в месяц - цена по этому меридиану божеская. На другом меридиане, много севернее, пенсия его матери составляла двадцать пять экю. В первый момент после улицы кладовая показалась ему манной небесной, подарком судьбы, выигрышем в рулетку, но постепенно все стало на свои места. Сделалось понятно, что кладовая была нежилым помещением: в жару превращалась в парилку, а в холода - в погреб. Вентилятор нагонял насморк, а обогреватель - удушье. Открытое окно сразу же впускало холод, а в жару через него валили удушливые испарения, комары и в любое время года - гвалт улицы, шаркающей, клаксонящей, орущей, разражающейся сиренами то реанимации, то полиции. Андрей Иванович побелил клетушку, покрасил, кое-где обил вагонкой - подгримировал наилучшим образом, придав ей по мере сил вид человеческого жилья; именно по мере: туалета и душа все равно там не выкроить. Ради первого надо спускаться по лестнице на пролет ниже, ради второго - ходить в баню. В углу над рукомойником с зеркалом поблескивал латунный кран, хлеб и чайнике. Что еще человеку нужно? Он уже не бомж. У него есть свой угол. III Благодать И в один прекрасный день под крышей мансарды, прозванной мастерской, неизбежно появилась женщина. Нет, были женщины и до нее, но все какие-то случайные, безликие, не запоминающиеся или, наоборот, запоминающиеся какой-нибудь досадной чертой - резким голосом или тяжелым запахом. Ксения была русской из Севастополя, на чьи плечи взвалилась сума, с которой демократическая Украина пошла по миру, оставив дома стариков без призора и детей без будущего. Сначала их свидания с Ксенией были полетами по стране любви, где они странствовали, взявшись за руки и потеряв чувство времени, в стране, куда в одиночку дорога - увы - заказана. Выдыбов кормил Ксюшу сладостями, дарил ей всякие штучки, китайские кофточки, чулочки, а дабы окружить себя ореолом художника в ее глазах, а также с тем, чтобы оправдать звание кладовой как мастерской, писал с нее портрет. Портрет шел туго, без конца начинался сначала, исправлялся, переделывался - короче, постоянно обеспечивался предлог появиться Ксюше в "бенелюксе" Выдыбова. Впрочем, жаль, что портрет этот оставался ни журавлем в небе, ни воробьем в руках: привлекательная синеокая красота Ксюши вполне заслуживала быть увековеченной. Да и сама Ксюша заслуживала лучшей участи, чем мыть по часам чужие квартиры, порой в разных концах города. Но что поделать, других работ людям с трезубцем на |
|
|