"Маргарита Сосницкая. Четки фортуны " - читать интересную книгу автора

Так в кладовой под крышей восьмиэтажного дома конца девятнадцатого
столетия поселился Андрей Иванович Выдыбов, лейтенант запаса, выдававший
себя за художника, но на самом деле бывший первостатейным мастеровым: если
комод какой заброшенный привести в чувство или патефон - равных ему не было,
а вот пейзаж возьмется писать или портрет, то уж непременно соврет в
перспективе или в линии носа.
Из чулана он сделал игрушечку, для начала выбросив из него все лишнее.
Первые два месяца он жил в нем бесплатно, а потом стал его бессрочно снимать
у хозяйки за двести пятьдесят экю в месяц - цена по этому меридиану
божеская. На другом меридиане, много севернее, пенсия его матери составляла
двадцать пять экю.
В первый момент после улицы кладовая показалась ему манной небесной,
подарком судьбы, выигрышем в рулетку, но постепенно все стало на свои места.
Сделалось понятно, что кладовая была нежилым помещением: в жару превращалась
в парилку, а в холода - в погреб. Вентилятор нагонял насморк, а
обогреватель - удушье. Открытое окно сразу же впускало холод, а в жару через
него валили удушливые испарения, комары и в любое время года - гвалт улицы,
шаркающей, клаксонящей, орущей, разражающейся сиренами то реанимации, то
полиции.
Андрей Иванович побелил клетушку, покрасил, кое-где обил вагонкой -
подгримировал наилучшим образом, придав ей по мере сил вид человеческого
жилья; именно по мере: туалета и душа все равно там не выкроить. Ради
первого надо спускаться по лестнице на пролет ниже, ради второго - ходить в
баню.
В углу над рукомойником с зеркалом поблескивал латунный кран, хлеб и
сосиски можно было поджарить на тостере, а воду вскипятить в электрическом
чайнике. Что еще человеку нужно? Он уже не бомж. У него есть свой угол.

III
Благодать

И в один прекрасный день под крышей мансарды, прозванной мастерской,
неизбежно появилась женщина. Нет, были женщины и до нее, но все какие-то
случайные, безликие, не запоминающиеся или, наоборот, запоминающиеся
какой-нибудь досадной чертой - резким голосом или тяжелым запахом. Ксения
была русской из Севастополя, на чьи плечи взвалилась сума, с которой
демократическая Украина пошла по миру, оставив дома стариков без призора и
детей без будущего.
Сначала их свидания с Ксенией были полетами по стране любви, где они
странствовали, взявшись за руки и потеряв чувство времени, в стране, куда в
одиночку дорога - увы - заказана. Выдыбов кормил Ксюшу сладостями, дарил ей
всякие штучки, китайские кофточки, чулочки, а дабы окружить себя ореолом
художника в ее глазах, а также с тем, чтобы оправдать звание кладовой как
мастерской, писал с нее портрет. Портрет шел туго, без конца начинался
сначала, исправлялся, переделывался - короче, постоянно обеспечивался
предлог появиться Ксюше в "бенелюксе" Выдыбова. Впрочем, жаль, что портрет
этот оставался ни журавлем в небе, ни воробьем в руках: привлекательная
синеокая красота Ксюши вполне заслуживала быть увековеченной. Да и сама
Ксюша заслуживала лучшей участи, чем мыть по часам чужие квартиры, порой в
разных концах города. Но что поделать, других работ людям с трезубцем на