"Юрий Вячеславович Сотник. Ясновидящая, или Эта ужасная "улица" (Повесть) " - читать интересную книгу автора

в связи с переездом.
- А ваша жена?
- Она в партии осталась. Только паспорт прислала со мной для
прописки.
Тараскин говорил неохотно, отрывисто. Но Мария Даниловна не
заметила, что он не в духе, и продолжала из вежливости разговор.
- А сынишка ваш... он в лагере?
- Сын? Нет, он не в лагере. В деревню его отправили, к бабушке. У
нас, к моему удовольствию, целых четыре бабушки: две родных и столько же
двоюродных. Сегодня он изволит прибыть на все готовое.
- Сын с поезда, а папа на поезд, - заметила Мария Даниловна,
протягивая Тараскину два паспорта.
- Благодарю! На самолет. Если папа вообще успеет на самолет. Бабушки
так заняты устройством апартаментов для своего любимца, что папе
приходится самому покупать продовольствие в дорогу.
Тут Игорь Иванович Тараскин покривил душой. Все, что требовалось в
дорогу, было уже куплено, оставалось только запастись сигаретами "Опал",
которых в глубинке не найдешь. Но Тараскина довели до белого каления
Лешины бабушки. Ему вполне хватало тещи Антонины Егоровны, которая жила в
семье. Но после переезда на помощь теще явилась его собственная мать и
сестра тещи, и все трое принялись обустраивать новую квартиру. У каждой
из них было свое мнение, как это следует сделать, да еще все трое,
несмотря на возраст, обладали кипучей энергией. Прилетев в Москву,
Тараскин два дня с утра до вечера двигал по их указаниям мебель,
шлямбурил стены, вешал книжные полки - и все это под гомон взволнованных
и часто раздраженных голосов.
- Счастливого пути, товарищ Тараскин! - сказала Мария Даниловна.
- Спасибо! Всего хорошего. - Тараскин двинулся к двери, но Матильда
обратилась к нему:
- Извините, пожалуйста!.. А сколько лет вашему сыну?
- Лешке? Тринадцать. Скоро четырнадцать.
Тараскин ушел, а Матильда вздохнула. Ребят во дворе было очень мало,
а четырнадцатилетний Леша Тараскин едва ли захочет с ней познакомиться.
Гнев Марии Даниловны поостыл, и она сказала уже спокойней:
- Значит, запомнила? Теперь иди. Мне работать надо.


ГЛАВА ВТОРАЯ

Выйдя из подъезда, Матильда побрела куда глаза глядят. Когда Мария
Даниловна отчитывала ее, у нее было одно желание - как-то оправдаться,
что-то возразить, но теперь она всерьез задумалась над тем, что говорила
мать. Ведь в самом деле: ну кто ее за язык тянул наврать об этом
проклятом балконе и погибшей женщине с ребенком?! И вот еще что странно:
она совсем не помнит, каким образом эта история возникла у нее в голове,
но зато отлично помнит, как у нее колотилось от волнения сердце, когда
она рассказывала об этом маме. А бешеный слон?! Да ведь она до сих пор
ясно представляет себе, как он скачет по дорожкам зоопарка, размахивая
огромным хоботом и куцым хвостом, как в панике бегут от него посетители,
волоча за руки детей. Правда, летающую тарелку Матильда ясно представить