"Юрий Вячеславович Сотник. Ночью на кладбище (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

метров пятнадцать. Едва ли оттуда кто-нибудь увидит записку. Мы двинулись
обратно, и мои спутники были очень довольны: и место выбрали достаточно
страшное - и в самом центре кладбища, - и записку мне легко будет найти.
А у меня настроение как-то вдруг испортилось. Проходя мимо могилы
бригадира, я поежился и с тех пор начал подумывать о том, каково мне будет
здесь ночью. Проходя мимо столбов с перекладиной, я вспомнил о Нине
Климовой, вспомнил, что она зарыта где-то слева перед оградой.
Ребята, выйдя из кладбища, словно забыли, зачем они приходили сюда.
Они заговорили о приближающемся сентябре, о том, кто по каким предметам
успевает или отстает. Лишь когда все уселись в лодку, Маша вспомнила обо
мне.
- Дима, мы знаешь как сделаем? После ужина все возьмем удочки, будто
порыбачить на зорьке, и уплывем куда-нибудь подальше. А то вдруг тебя
родители за чем-нибудь позовут. - Она помолчала и снова заговорила: - Да!
И если кто-нибудь кому-нибудь об этом скажет, он будет просто подлецом.
Потому что, если это дойдет до родителей Димы, они могут испугаться за
него и не пустить.
Все обещали молчать и уговорились встретиться в восемь часов на
берегу возле лодки.
Мы вернулись домой в деревню в начале пятого, и эти три с лишним часа
прошли для меня очень тоскливо. Отца на даче не было: у него кончился
отпуск, и он теперь приезжал сюда по пятницам вечером. Когда я вернулся,
мама сидела на веранде, просматривая газеты. Она спросила меня, что я
поделывал. Я соврал, что играл в волейбол. Потом к маме пришла соседка, и
стали говорить о том о сем. Потом настало время вечернего чая, во время
которого мама спросила меня, почему я такой грустный. Я ответил, что
просто устал.
- Иди полежи после чая, - посоветовала мама.
Я ушел в комнату и лег на раскладушке с каким-то детективом в руках,
но читать не смог - все представлял себе, как я иду по темной аллее,
приближаясь к воротам, на которых повесилась Климова, и с ужасом думал: а
вдруг у меня не хватит духа пройти под этими воротами, добраться до склепа
и взять записку?!
Долго лежать я не смог и вышел на улицу. Фая была занята работой с
матерью на огороде, а Нюшка бездельничала и сразу привязалась ко мне. Она
совсем не походила на свою упитанную круглолицую сестру. Это была
маленькая тощая егоза с жиденькими светлыми волосами, заплетенными в
косичку типа "крысиный хвост". Едва я вышел и двинулся по дороге над
рекой, как она засеменила рядом и стала спрашивать почему-то полушепотом:
- Дима! Дим!.. Ну, как, не забоишься?
- Отстань ты! - только и ответил я, но Нюшка не отставала. Она
забыла, что все обещали не пугать меня, и продолжала тем же полушепотом:
- А я бы ни в жизнь не пошла! Я бы там померла от страха.
Что было делать? Шугануть ее, прогнать? Но тогда она смекнет, что со
мной не все в порядке. И я решил просто не отвечать, что бы она ни
говорила. Я знал, что у Маши и Юры "режим": после пяти часов и до ужина
они повторяют пройденное в прошлом учебном году, потому что нахватали
троек. Я заглянул было к Игнату, но увидел, что он пилит с дедом дрова. Я
повернул обратно, а егоза продолжала семенить рядом и говорить:
- Дима, я думаю, знаешь, где самое страшное место? Где бригадир