"Людвик Соучек. В интересах галактики" - читать интересную книгу автора

в гущу солдат Биквоя, неся смятение и гибель. Много императорских
наемников было в эти несколько минут окончательно и необратимо
дезинтегрировано. Полк принца Ангальтского напоминал дракона, изрыгающего
пламя, однако был все-таки окружен значительно превосходящими силами
противника, разъединен на две части и разбит. Сам принц, дважды получив
тяжелые ранения, еле спасся от плена бегством.
- По-моему, Высшая Координация на сей раз все-таки ошиблась, - сказало
Четырежды десять. - Двуногих, вышедших из города, явно одолевают.
Сомкнутые ряды польских гусар, воюющих на стороне императора, под
прикрытием частых пушечных залпов ринулись на батарею сословного войска и
атаковали венгерскую легкую кавалерию, которая, не дожидаясь столкновения,
без боя обратилась в бегство, а воины в серебряных кирасах, своими
металлическими крыльями напоминавшие легион неистовых архангелов,
бросились их преследовать.
Смолкали пушки одна за другой. Лишь у стены заказника Гвезды еще
сражались наемники моравских сословных войск под водительством Шлики -
истые труженики войны, хладнокровные, твердые, не тратившие зря ни сил, ни
пороху; знали, что не уйдут живыми из этой передряги, но считали это
естественным и справедливым. Каждый давно уже смирился с такой участью,
как с неизбежным, пусть и отдаленным завершением своей военной судьбы.
Полчаса - и все они до единого пали под напором баварцев.
Биквою была открыта дорога в Прагу, куда уже давно с горсткой всадников
бежал курфюрст Ангальтский, главнокомандующий побежденной сословной армии.
- Теперь, кажется, можно возвращаться, - заметило Четырежды десять без
малейших признаков нетерпения (для существ системы Альфа Дракона время
само по себе значило ничтожно мало, а времени в земном восприятии не
существовало вовсе).
- Нет, рано. Все это совершенно точно предопределила Высшая
Координация. У двуногих, стоящих под городом, не хватает веществ, нужных
для обновления клеток, а к тем, которые из города, близится помощь.
Курфюрсту Ангальтскому, уже отказавшемуся от бесплодных и рискованных
попыток остановить бегущее войско, близ Золотого ядра на Градчанах
встретился король. В позлащенной кирасе, с фальцским девизом Diverti
nescio [отступать не умею (лат.)] на хоругви, во главе пятисот кирасиров
личной охраны направлялся он на место битвы. Но там теперь увидеть можно
было только мертвых, да разве еще еле различимые облачка двойного силового
поля, висевшие над белогорским плато. Поэтому кирасирам пришлось спешиться
у стен Праги и присоединиться к ее защитникам, пропускавшим через
Страговские ворота возы, которые тут скучились в великом беспорядке, - но,
разумеется, сначала строго осмотрев их, чтобы с возами не пробрались в
город люди императора.
С пражских редутов больше для острастки ухнуло несколько пушечных
залпов. Рассеянные группки наиболее ретивых солдат Биквоя тут же схватили
коней за уздцы, повернули назад и отъехали на безопасное расстояние.
Страговские ворота заперли на тяжелый дубовый засов и на цепи, укрепили
валом из заранее навезенных камней и земли.
Биквой понимал, что выигранное им на Белой горе сражение - лишь
единичный случай, в общем нимало не ослабивший ни сословного войска, ни
воли сословий к сопротивлению. В бессильной ярости сжимал он кулаки перед
стенами Праги при мысли, что уже несколько дней назад, под Раковником, его