"Айвен Саутолл. Джош [H]" - читать интересную книгу автора

Огромный кувшин с голубыми цветами на боку начал вырисовываться в
сознании Джоша все яснее, отчетливее и все огромнее, все неправдоподобнее.
Вокруг в полумгле выстраивались парадом разные завитки и шишечки и
непонятные черты обстановки, Прадедушка Плаумен в немыслимом облачении
качался в воздухе, похожий на гигантского короля бубен из небывалой
карточной колоды. И звон в поднебесье, музыка сфер: треньк, треньк!
Хрустальные подвески, много-много хрустальных подвесков, они трепещут, точно
стрекозы, застрявшие в паутине, и кружатся, сталкиваясь и звеня. Это
высоко-высоко, пурпурная и устрашающая, роняя стрелы света, висит последняя
на земле хрустальная люстра, каких уже давно не бывает. А еще выше, на
потолке над нею, - розы: цветки, шипы, листья - розовая алебастровая
лепнина.
Джош, подавленный всем этим величием, окончательно приходит в себя, его
ранят алые, пурпурные и розовые блики, и колючая желтизна, и вся эта дикая и
какая-то зловредная мебель. Господи, где же это он спал? Где это он
проснулся? Нет, правда, Джош, чудо еще, что ты живой.
Он пробует присесть, но только глубже проваливается в, пуховики, в
животе у него мучительно пусто и в то же время неприятно полно, там что-то
неприлично, унизительно булькает. Джош, тебе, кажется, понадобится ванная
комната. Интересно, где она? У тебя там назревает срочное дело.
Осторожно, ощупью, спустил ноги через край кровати, необъятное атласное
одеяло тоже соскальзывает вместе с ним, нащупываешь, нащупываешь ногой пол -
нет его, хочешь верь, хочешь не верь, нет пола, и летишь в пропасть, падая
коленями в пуховые ромбы. Что это - кровать или эшафот? Сразу и не ответишь.
Отдуваясь и разгребая руками пуховые груды, вываливаешься из кровати, а
потом в коридор, по пути больно ударяясь плечом о косяк приоткрытой двери.
И, громко крякнув, с размаху останавливаешься.
Джош остановился у стены, нахохлившись, съежившись от боли, на минуту
даже забыл, зачем шел.
Надо же, как у него все неудачно получилось. Приехал, называется.
Отыскался, наконец, один Плаумен - заведомый придурок, стихи, видите ли,
пишет (подходящее ли дело?) и от холодной воды покрывается гусиной кожей.
Такой, которого надо откармливать рыбьим жиром и морковью. Неполноценный
экземпляр, ходить не умеет - обо все спотыкается, а спать ложится прямо
одетый, как в дорогу.
Да, да, Джош Плаумен, ты одет, как в дорогу. Мама! До чего же все
помялось! Пощупал, где галстук? Галстук она сняла. А ботинки? Ботинок на
ногах нет. Заглянул обратно в комнату: чемодана не видно. Это уж точно, мам,
если где-то что-то не так, без меня не обойдется.
А ночь, между прочим, прошла. И добрая половина дня, кажется, тоже.
Снаружи солнце сияет вовсю и просачивается в коридор сквозь разноцветные
стекла по бокам парадной двери, страшноватые такие щели, и сквозь них
проливаются на пол синие, зеленые и кроваво-красные лужи света, так и
хочется вытереть их тряпкой, дочиста, досуха.
Надо же, человек проспал всю ночь одетый. Как это ты умудрился, Джош?
Очень просто. И не поужинал даже. А она, наверно, стряпала вчера весь день.
Только прикоснулся к подушке - и меня нету.
Лежал на кровати, как бревно бесчувственное, бедная старушка
надсаживалась, переворачивала его, расстегивала ему рубашку, распускала