"Айвен Саутолл. Мэтт и Джо" - читать интересную книгу автора

устраиваться на работу отгадчиком - будешь предсказывать победителей на
скачках. При таком везении невозможно промахнуться.
Ну, чего она?
Джо там внизу плачет. Моя Джо.

19

На земле под акациями опавшие перистые листья в грудах быстро буреют.
Она следила за тем, как он спускался.
Мэтт шел как ни в чем не бывало, у него был вполне любезный вид. У него
был такой потрясающий вид - хоть положи в банку и законсервируй.
Благодарю тебя, господи, что ты вернул его сюда своими неисповедимыми
путями. Не пришлось ломать ему ногу. Не пришлось разбивать ему голову. Так
что теперь мне снова надо позаботиться о собственном достоинстве. Вот тоска!
А кто же будет виноват, если я из-за него упаду в обморок? Ну? Кто будет
нести ответственность за то, что мое здоровье не выдержит и надорвется? Я же
сама, надо полагать, - так уж заведено спокон веку. Довольно подло
получается, если подумать. Претензии на проданный товар изготовителем не
принимаются, и обмен не производится. Мэтт сходит вниз ко мне. И явно не за
том, чтобы рассказывать мне сказки. Не такой у него вид. И не для того,
чтобы рычать на меня за все глупости, что я говорю. Он уже нарычался. И не
чтобы побить меня - потому что он не такой. Это я точно знаю. Он уверен, что
я никому не скажу, что не обмолвлюсь ни словом, ни словечком, что я просто
дразнила его. В этом он больше не сомневается.
Мэтт старается держаться как ни в чем не бывало, старается быть
любезным. Он сваливает свои пожитки на груду буреющих перистых листьев.
Здесь такой хороший шалаш получился. У корней рассыпаны золотые крохи.
Уютно. Тепло. Нижние ветки срезаны. Кто-то когда-то убрал их отсюда, чтобы
не мешали. Кому? Мэтту и Джо? Все может быть. Сквозь лиственный шатер
пробиваются лучи солнца.
Абби по-прежнему сидит на камне.
- Есть не хочешь? - спрашивает Мэтт. Слова получаются какие-то
скомканные. - Сейчас как раз в школе завтрак.
- Завтрак?
- Ну да. Двадцать минут первого. Время второго завтрака. - Мэтт
открывает свою коробку, руки у него слегка дрожат, дыхание прерывается.
Когда же наконец он сможет говорить нормально? - Я лично сажусь есть.
Он вынимает бутерброд, свеклу и пучок зеленого салата - насколько можно
разглядеть.
- Я лично сажусь есть... вот здесь, в тенечке...
Абби по-прежнему сидит на камне, и у нее - не от холода - стучат зубы.
Мэтт все больше задыхается, слова у него во рту совсем не
проворачиваются.
- Говорят, что долго сидеть на солнце нехорошо. Говорят, загорать на
самом деле вредно. Ты знаешь?
Абби, дрожащая, под лучами солнца на своем камне. У нее загорают разве
что макушка да коленки.
- Ага, - отвечает она. - Перегреваться на солнце опасно, я слышала. -
Абби встает, озирается, словно ищет в воздухе над собой мистические знаки.
Проводит тыльной стороной руки по лбу. - Сильно печет. Время завтрака, ты