"Вирджиния Спайс. Строптивая наложница " - читать интересную книгу автора

наемной карете, экипировавшись соответствующим образом.
Прочитав записку Симона, Элизабет немедленно объявила всем служанкам
матери выходной. Затем прошла в гардеробную виконтессы и достала матушкино
платье из черного бархата и элегантный капор с розами и вуалью, украшенной
бархатными мушками. Виконтесса была полнее дочери, но с помощью булавок и
пояса удавалось достичь желаемого эффекта, и платье смотрелось на Элизабет
прекрасно. К тому же, когда она его надевала, никто не смотрел на ее талию.
Все взгляды устремлялись на обнаженные плечи и излишне открытую грудь.
Вообще-то, Элизабет опасалась пользоваться туалетами матери, но у нее
самой не было ни одного темного платья, потому что носить подобные было не
принято девушкам ее возраста. Если бы кто-то из знакомых узнал мисс Девери в
таком наряде, она подверглась бы жестокому общественному осуждению. Но туда,
куда вез ее Симон, люди их круга редко заглядывали. Ибо она должна была
сопровождать его - уже в третий раз за сезон - в игорный дом.
Если бы отец Элизабет узнал о том, в какие приключения его дочь
пускается с бароном Марсантом, он, несмотря на разницу в возрасте, вызвал бы
его на дуэль. Но, конечно же, никто не собирался ему об этом рассказывать, а
тем более сам Симон, которому присутствие Элизабет помогало зарабатывать
деньги. В первый раз, когда он попросил ее об этой услуге, девушка пришла в
ужас. Но потом ей и самой понравилась эта затея. Подобные приключения давали
ей возможность испытать действие на мужчин своих чар. Ее задача заключалась
в том, чтобы стоять за креслом Симона, когда он играет, и отвлекать внимание
его партнеров.
Когда Элизабет подъехала в наемной карете к условленному месту, Симон
уже ждал ее. Экипаж остановился, и барон заскочил внутрь. На мгновение
Элизабет почувствовала его руку на своей талии, но он тут же отпустил ее и
отодвинулся. Симон знал, что малейшая вольность с его стороны может
обернуться полным разрывом с мисс Девери: несмотря на свое подчас шокирующее
поведение, она оставалась порядочной и невинной девушкой.
- Как дела, мой друг? - участливо спросила Элизабет, заметив, что он
явно чем-то обеспокоен. - Вы опять испытываете денежные затруднения?
- Должно быть, они никогда не перестанут меня преследовать, - с досадой
ответил барон.
Увидев, с каким хмурым лицом он исследует содержимое своего кошелька,
Элизабет поспешила поднять ему настроение.
- Я захватила с собой те двадцать фунтов, что оставил мне отец на время
своего отъезда, - весело сказала она. - Если понадобится, я готова стать
вашим кредитором.
- Элизабет, вы просто мой добрый ангел! В какой уже раз вы бескорыстно
выручаете меня, - пылко проговорил барон, окидывая ее взглядом неподдельного
восхищения.
Они обменялись взглядами как два заговорщика; но внезапно улыбка Симона
угасла, превратившись в гримасу мучительной досады. Накрыв руку девушки
своей ладонью, он крепко сжал ее и с огромным сожалением произнес:
- Если бы вы только знали, как это больно - каждый день видеть вас,
слышать ваш ангельский голос, смотреть в ваши прекрасные изумрудные глаза и
при этом сознавать, что вы никогда не будете моей! Элизабет, неужели эта
пытка будет длиться вечно? Как вы думаете, долго ли еще я смогу выдерживать
все это и не сойти с ума от мучений?
Вздохнув, она повернулась к нему и пристально посмотрела в его голубые