"Александр Спешилов. Бурлаки" - читать интересную книгу автора

Никольском и все еще не был допрошен. Ивановна, освобожденная Чирковым
из-под ареста, носила своему муженьку шаньги.
Наконец, дядя Иван Ховрин выписался из больницы, и его вызвали к нам в
Строганове в штаб отряда.
- Сейчас приведут Гаврилыча, я буду спрашивать, а ты все записывай, -
предупредил меня Панин.
Кулак - пожилой, но еще здоровый, широколицый мужик - вошел с развязным
видом, шагнул к столу и поздоровался как ни в чем не бывало.
- Доброго здоровья, Андрей Иванович! Вот, спасибо, выручил, а я-то
думал, что придется век вековать в каталажке. Я тебе как-то тоже удружу,
Андрей Иванович.
Панин, не подавая ему руки, показал на стул:
- Садись! Поговорим.
- О чем толковать-то? Я Михайле Чиркову все показания дал... Господи!
Какой я поджигатель собственного хлеба? Мы не "бритыши", мы старой веры, у
нас даже крошки хлебные бросать нельзя. Большим грехом считается. А тут
такие кладухи спалить! Меня бы самого громом спалило, если бы я только
подумал о таком деле.
- Так, - сказал Панин и спросил: - Что в городе новенького?
- Не знаю. С лета в городе не бывал.
Вызвали Ивановну.
- Расскажи, зачем Гаврилыч в город ездил?
- Никуда я не ездил. Врет баба!
- Как вру? Сам говорил, что в городе, если спросит кто.
- Мало ли что я говорил, - пробурчал Гаврилыч. - Вот дура баба.
- Ладно. Выйди, Ивановна... Для чего хлеб в болоте запрятал?
- От воров, Андрей Иванович! От разбойников. Сам знаешь, какое время.
Хотел для Советской власти сохранить.
Панин постучал по столу. В комнату заглянул красногвардеец.
Панин сделал знак рукой, и тот пропустил в дверь дядю Ивана Ховрина.
Старик после больницы похудел, в бороде появилась новая прядь седых
волос.
- Здорово, Андрей Иванович, здравствуй, племянничек, - поздоровался он
с нами.
Малинин встал и протянул дяде руку:
- Мое почтение, сватушко! Как здоровьишко?
- Твоими молитвами.
- Товарищ Ховрин, расскажи, о чем вы говорили с ним накануне пожара?
Что он тебе говорил? - попросил Панин.
- Советовал зерно прятать, а скирды сжечь, чтобы большевикам не
доставалось...
Кулак скорчился на стуле, как прибитый. Дрожащим голосом он с трудом
проговорил:
- Ох, сват, сват! А еще гостились раньше...
- Гостились, да отгостились! - заявил дядя. - Нас с племянником чуть до
смерти не убили из-за тебя, а Захар в больнице при смерти лежит. Все из-за
твоего брюха.
- Понапраслина! - завизжал Малинин.
- Не ври ты при людях-то. И не сват ты мне больше, а худой человек!
Душегуб! Поджигатель! - в свою очередь возмутился дядя.