"Микки Спиллейн. Ночь одиночества" - читать интересную книгу автора

краями.
Ну что ж, и этого было достаточно. Хотя бумажник был не новым,
толстяк не желал, чтобы кто-то мог установить его имя. Да, было
предостаточно всего, над чем нужно подумать. Я откинулся на спинку кресла
и стал размышлять, уставившись на бумажник из телячьей кожи. Вас бы
подобное зрелище тоже заставило задуматься. Хотите проверить, возьмите
свой бумажник и посмотрите на его содержимое.
Взглянув очередной раз на лежащие передо мной на столе предметы, я
вдруг вспомнил о том, что положил в другой карман своего пальто. Я выложил
на стол довольно большой лоскут твидовой ткани, невольно оторванный мной
от пальто девушки. Видимо, я схватил ее, пытаясь удержать над мостом, и в
руках у меня остался лоскут с боковым карманом. Больше из любопытства, чем
преднамеренно, я засунул руку в карман и вытащил оттуда помятую пачку
сигарет.
"Она даже не смогла напоследок покурить", - подумал я. Ведь и
преступники, осужденные на смерть, могут покурить перед казнью. Она не
смогла. Только раз взглянула мне в лицо, и увиденное заставило ее
захлебнуться криком и, собрав все силы, броситься через перила в реку.
Что же такое сидит у меня внутри и выходит наружу в подобные моменты?
Что хорошего от того, что я живу? Почему я сначала спускаю курок, а затем
разрываю свою душу на части?
Пачка влажным комом лежала у меня на ладони - пахнущие табаком и
смертью сигареты, упаковка, целлофан. Я с силой сжал пальцы, и сквозь
прорвавшуюся под ногтями пачку вдруг проступило что-то зеленое.
В пачку сигарет была засунута еще одна чертова зеленая карточка со
странным образом обрезанными краями.
Два убийства. Две зеленые карточки. Или, наоборот, две зеленые
карточки, два убийства. Что же считать первым? Зеленые карточки - символ
смерти. Убийство и обрезанные края. Два убийства. Первое - толстяк. Из-за
него и девчонка погибла, не важно как, но он хотел ее убить. Это ясно. В
конце концов то, чего он хотел, случилось. Итак, я убил этого парня. Я был
убийцей точь-в-точь, как они говорили, только у меня другое мнение. Я не
убийца, а убил его потому, что обстоятельства вынудили меня. Интересно,
как бы отнесся закон к этому случаю, смогли бы они сейчас уяснить эту
разницу. Нет, я обязан быть осторожным и должен был сделать все так, как
сделал. Конечно, можно было вызвать полицию. Они бы начали все выяснять,
провели медицинскую экспертизу, завели бы дело, передали в суд, и я бы
вновь был отдан на осуждение толпе. Нет, я сделал все ловко, правильно, и
даже если тела будут найдены, никто не сможет предъявить мне прямого
обвинения. Но я убил его не потому, что чувствовал свою безнаказанность.
Нет, вовсе не потому. Я просто не мог позволить ему убить меня, и этим
тупицам я тоже не позволю разделаться со мной. Пошли они все к черту, с их
судьями, присяжными и всем остальным. Я до омерзения устал играть в их
игры. К черту все их угрозы, я как-нибудь разберусь сам. Мне нравится
работать и жить под угрозой смерти. Жаль, что нет специального ведомства с
названием "Смерть", пусть бы они узнали, что я их посылаю к черту.
Я достал зеленую карточку из пачки сигарет и приложил ее к первой,
вынутой из бумажника. Они были словно близнецы. Я спрятал их в карман,
взял пальто, шляпу и, уходя из офиса, осторожно прикрыл дверь.
Немного погодя, примерно в начале одиннадцатого, я вышел из машины у