"Господарь" - читать интересную книгу автора (Сергеев Владислав Евгениевич)

Глава 2.

Лодки выстроились гуськом, одна за другой. Минут через тридцать добрались до истока реки. Как и предполагалось ранее, русло оказалось достаточно глубоким, метра полтора. Валентин с Виктором плыли впереди. Дистанцию увеличили почти вдвое, для безопасности. Первые сотни метров Теребля вела себя хорошо, изображая уравновешенную равнинную водную артерию. Компания, даже, умудрилась немного заскучать и расслабиться. Где, понимаешь, экспрессия горной реки, где риск и экстремальные трудности? Вот так всю жизнь, и хочешь свершить чегой-то геройское, да не выходит. Обстоятельства. Чтоб им ни дна, ни покрышки! Но не тут-то было. Наша знакомая, река, за очередным изгибом русла сразу и предельно ясно показала всю свою коварную, горную сущность. Появились перекаты. Течение резко ускорилось. Вода, с громким шумом неслась между большими камнями, хищно торчащими из воды, словно клыки сказочного чудовища. Лодки отчаянно маневрировали, пытаясь не налететь на скалы. Пороги. Лёгкие судёнышки, словно пушинки, бросало со стороны в сторону. Моментально ребята промокли до нитки. Однако холодно не было ни кому. Брызги летели в лицо. Пар валил! Адреналин к крови превысил все мыслимые нормы. Особенно мотало Роста с Лёхой. Им мешало, идущее сзади на буксире, грузовое судно. Оно не давало совершить нормально ни единого манёвра и, каждую минуту, грозило перевернуться, увлекая за собой и ребят. Лишь, благодаря чуду, они до сих пор ещё плыли. Вёсла не помогали, ими, разве что, удавалось отталкиваться от валунов. Связка летела по воле случая. Вот она – настоящая, полноценная опасность. Берега проносились с бешеной скоростью, что никак не способствовало спокойному созерцанию карпатских ландшафтов. Сотни метров пролетали со скоростью звука. Не успеешь глазом моргнуть, а двести метров уже позади. А чихнёшь, и нет километра.

Пороги пропали с той же удивляющей неожиданностью, с которой, перед этим, появились. Внезапно, река обмелела настолько, что пришлось вылезти из лодок. Друзья, возбуждённо, обменивались впечатлениями от водного слалома. Лодки, как послушных собачек, вели на поводках. Постепенно речь успокаивалась, это надпочечники прекратили свой производственный процесс. Ребята стали зябко ёжиться, сказывалась намокшая одежда. На ходу посовещались, и быстренько пришли к единому знаменателю. Привал запланировали, как только выйдут на нормальную воду, не вечно же будут эта отмель. И правда, спустя минут двадцать, глубина увеличилась настолько, что опять смогли занять свои места в лодках. Река потекла несколько быстрее, но без прежнего бешеного галопа. Появилась возможность любоваться природой, не забывая при этом, высматривать и место для стоянки. Несколько раз причаливали к берегу, осматривали, казавшиеся подходящими, полянки, но в результате плыли дальше. Не то. То места почти нет, то по самому центру лужа. Очередное место приметил Рост. Он приметил просвет в плотном строю деревьев, окружающих. Тереблю. Посмотреть, пошёл с ним один Валька, остальные откровенно поленились. К их общему удивлению местечко оказалось весьма пристойным. Небольшая, аккуратная полянка поросла невысокой травой, кустарник совершенно отсутствовал. И совсем уж приятной неожиданностью, оказался родничок с чистой и прозрачной водичкой, расположившийся с краю, ближе к реке. Разведчики поспешили сообщить оставшимся приятное известие. Лодки припарковали у берега, практически вытащив их из реки, и, крепко накрепко, привязали к, росшим рядом, деревьям. Первым делом занялись костром. С сушкой мокрых вещей решено было не затягивать. Не хватало ещё простуду подхватить. В поисках дров разбрелись в разные стороны. Рост направился вниз по течению, не отходя далеко от русла. Долго не находил ничего. Уже подумывал повернуть в глубь чащи, когда набрёл на поваленное дерево. Без особых усилий отломил довольно крупную ветку. Сухое дерево хорошо ломается. Довольный собой, потащил добычу в лагерь. На поляне, рядом с небольшой кучей хвороста, стоял Виктор. «Ого! Откуда дровишки?» «Из леса, вестимо. Я много нашёл там. Идем, покажу». Случайная рифма вызвала улыбки ребят.

«Я нашёл дерево поваленное. Пошли, поможешь. От этой вашей мелочёвки толку всё равно, ноль».

Витя, согласно кивнул, и двинулся следом. Вдвоём процесс пошёл значительно быстрее. Через некоторое время, пообламывали всё, что можно. Голый ствол сиротливо валялся на опавшей траве. Вытерев пот со лба, Рост с гордостью посмотрел на штабель, готовых к переноске, дровишек. «Берём и назад!» «А что там впереди? Ты не смотрел? Дом какой-то?» «Где?» «Да вон! Видишь?»

Витя показывал рукой на юг, где, в просвете между деревьями, действительно темнело нечто. «Я и не видел тем ничего. О чём вопрос, пошли, поглядим».

Вскоре, оказались перед неким каменным строением. Оно, более всего, походило на небольшую церквушку. Но, кто и для чего построил её здесь, высоко в горах? Подобные культовые сооружения, практически, никогда не ставят вдалеке от населённых пунктов. Появилась интрига. Друзья медленно обошли здание. Несмотря на явную древность и заброшенность, каменные стены по-прежнему выглядели крепкими и не обвалились. Только, мох да плющ, зелёным ковром, покрывали их. Видимых дефектов, не имела и черепичная крыша. Даже, оконные витражи достойно выдержали испытание временем. Вход закрывали массивные, никак не меньше трёх метров высоты, дубовые двери. За многие столетия, от дождя и снега, доски потемнели.

Ошеломлённый, Ростислав, не дыша, смотрел на древний храм. О его увлечении историей, знали все друзья-приятели, и считали непререкаемым авторитетом, по этой части.

«Ясно, почему тяжело заметить её. Смотри, как деревья растут вокруг, плотной стеной». «Ты знаешь, что это?»

«Не-а. Понятия не имею. Так высоко в горах, вдали от людей, и одна. Фантастика! В одном уверен на все сто – мы сделали открытие, это уникальный случай и об этой церкви, я думаю, не знают наши историки. Дома расскажу, так они лопнут от зависти. Место тут глухое, люди не забредают. Хорошо бы вовнутрь попасть. Сейчас попробую замок открыть». «А сможешь?» «Попытка – не пытка».

Замок, по внешнему виду, напоминал амбарный, и отличался только размером. И весом, Рост про себя прикинул, килограмма на три – четыре тянул. Как он и предвидел, минут за двадцать справился. Сняв железку, внимательно осмотрел дверь. Щелей, между створками и коробкой, не было, ни одной. Всё очень тщательно замазано шпаклёвкой. За века она выстоялась и затвердела.

«Придётся повозиться. А цель была так близка, так возможна. Рано радовался, парниша»,– тихо пробормотал Рост. «Что говоришь? А?»

Виктор вопросительно посмотрел на товарища. Тот пожал плечами и кивнул на двери. «Полюбуйся. Их кто-то зашпаклевал». «Чего ты думаешь? Давай попробуем расколупать. Что мы теряем?»

«Ну, в общем, да, терять нечего, делать – тоже. Посему, пробуем. Как это говориться, глаза боятся, а руки делают».

При первом же прикосновении, вещество посыпалось с удивительной лёгкостью, его крепость была иллюзорной. Оба товарища удовлетворённо переглянулись, и продолжили с увеличившейся энергией. Спустя несколько мгновений, расковыривать стало нечего, шпаклёвка превратилась в кучки пыли у порога. Петли проржавели насквозь и, издав предсмертный крик раненного зверя, заклинили. Обладающему большой физической силой, Ростиславу пришлось изрядно попотеть. Виктор, было, предложил сбегать за подмогой. «Подожди. Я за парнями сгоняю». «Чё бегать, чё бегать! Толкать надо! Эх, навались!»

Одна половинка, с ужасным скрипом, потихоньку стала открываться. Подключился Витя. «Да-вай, родная! Пошла! Пошла!»

Наконец, момент истины настал, дверь открыта настежь, путь свободен. Друзья вошли в помещение. Внутри оказалось довольно светло. Через грязные окна проникало достаточно света, чтоб иметь возможность всё нормально рассмотреть. Снаружи, казавшееся маленьким, внутри здание выглядело достаточно просторным. С потолка и стен причудливой бахромой свисала паутина. Со стен, сквозь такую вуаль, печально взирали лики святых и ангелов. Краски фресок ничуть не потускнели и, даже, при этом неярком свете, радовали взор своей свежестью. Ребята, с восторгом и неким трепетом, осматривались вокруг. Радостное возбуждение сдерживала неясная тревога. Наверно, нечто подобное чувствовал Колумб, впервые ступив ногой на землю Нового света. У противоположной стены, около уцелевшего иконостаса, на невысоком каменном постаменте, находился огромный ящик, морёного дуба. Наши исследователи медленно приблизились к нему. Лежащий на каменном полу, толстый слой пыли полностью заглушал шаги.

«Как по ковру идём. В таком помещении эхо хорошее, а нас абсолютно не было слышно», – заметил Виктор. «Пыль всё глушит». «Это что такое? Как думаешь?» «Полагаю – что-то, навроде, гробницы. Сейчас посмотрю».

Ящик состоял из толстых досок, сбитых, между собой, огромными коваными гвоздями, и, вдобавок, обитый снаружи, широкими полосами кованного же железа. Вся, видимая поверхность ящика, покрывалась непонятными письменами и знаками. Время благосклонно отнеслось к сим образцам искусства резьбы по дереву и, при определённой сноровке, их можно было разобрать. Рост наклонился и внимательно вглядывался в знаки. Левой рукой захотел смахнуть пыль, но, как только дотронулся до поверхности, сразу, испуганно отдёрнул руку и быстро отступил на шаг. Его лицо заметно побледнело. «Ты чего?! «

«Не знаю… Показалось – ящик завибрировал от моего прикосновения. Чертовщина какая-то».

«Это руки у тебя дрожат от напруги. Сильно перенапрягся, когда двери открывал. А что там написано? Не разобрал?»

«О, это совсем интересно и необычно. Здесь и на старославянском языке есть тексты, похоже цитаты из Библии. И на латыни надписи, и на древнегреческом. Но самое загадочное – полно иероглифов. Я в них не силён, но предполагаю это китайский язык. Ещё полно распятий. Вот, смотри, это православный крест, а это, так называемый, кельтский. Видишь?»

Витя наклонился, чтобы получше рассмотреть знаки. В какой-то момент, он поскользнулся и, дабы не упасть, схватился рукой за саркофаг. Теперь настала его очередь отдёргивать руку. Он испуганно глядел на правую ладонь. По ней тонкой струйкой весело текла кровь и капала на загадочный ящик, полностью залив кельтский крест. «О, блин!»,– громко вскрикнул. «Ну, ты, брат, даёшь! Как это случилось? Дай, посмотрю». «Взялся, за чёртов гроб, а там гвоздь! «

«Не чертыхайся. Храм, как ни как. Сейчас перетяну, рана не глубокая. Заживёт скоро». Найденной в кармане верёвкой, он перетянул запястье товарищу.

«Видишь, уже не течёт. Я же говорил, всё будет нормалёк. Пока вернёмся в лагерь, ранка подсохнет, и я перевяжу её. У меня есть и бинт, и зелёнка. Ты у нас папаша многодетный, посему, до моей свадьбы заживёт». «А заражения не будет? Гвоздь не ржавый?»

«Ничего не будет. Не знал, что ты такая неженка! Не боись, усё будет океюшки, как говорит Задорнов. И запомни, любая мысль материальна. При позитивном настрое плохого не может случиться никогда». «Тебе хорошо говорить. Не ты руку проткнул».

«Всё. Не ной. Ты мужик или где? Сейчас, пару минут, ещё осмотрюсь здесь немного, и пойдём».

При повторном осмотре, Ростислав заметил, щели между досками гробницы, как и в случае с дверями, оказались замазаны какой-то дрянью. На дальнейшее изучение времени не хватило, Витёк сильно волновался за свою травмированную руку. Решив, про себя, чуть позже вернуться, он повёл раненого в лагерь. Дровами пришлось нагрузиться за двоих, друган откровенно сачковал. На стойбище сладкую парочку давно ждали. «Вы где пропали? Час вас не было? Валя голос сорвал, аукал?» «Что с рукой?»

«Мы там такое нашли! Чудо! Старинная церковь стоит. И гроб в ней чей-то большущий. Витька об него поранился».

«Я случайно. Хотел опереться, а там гвоздь торчал. Ну, я на него, со всей дури, и навалился. Ничего страшного, конечно, но только болит, зараза, сильно».

В присутствии всей компании, Виктор явно храбрился. И то неплохо, потребность в няньке отпала. «А что за Храм? « «Как нашли?» « Там есть ещё что-то интересное? «

Алексей с Олегом наперебой сыпали вопросами. Ростислав, обрабатывая больному рану, поведал историю открытия. Решили быстренько костёр разжечь и, оставив Витю на хозяйстве, вооружившись фонариками, вернутся к находке. Инвалида такое предложение полностью устроило. Мало того, он ещё обязался заняться готовкой и сварить супчик. К храму пришли по, уже проторенной, тропе. «Смотри, судя по кресту, на маковке, церковь православная».

«Молодчина, Валька. Я сразу и не обратил внимание. Меня поразило, как двери и окна сохранились прекрасно. Всё целое». «Как думаешь, сколько ей лет»,– поинтересовался Алексей. «Я не историк…» – начал было отнекиваться Рост.

«Да ладно, не прибедняйся. Знаем мы, перед тобой одипломленные историки пасуют, говори «, – оборвал его Валентин.

«Ладно, слушайте. Думаю, это век, этак, ХV– XVI. По крайней мере, замок на двери – точно начало XVI-ого века. Я подобный в литературе встречал. Идём вовнутрь, там самое интересное». Друзья зашли в помещение. «Ну, тут и холодрыга», – зябко передёрнул плечами Валька.

«Час назад было вполне нормально. Вечереет наверно. Солнце за гору спряталось. Вишь темень, какая, ни зги не видать. А с Витюхой, когда были, все иконы смогли рассмотреть».

К счастью фонари работали исправно. Немая сцена повторилась с новыми действующими лицами. Рост же, чувствовал себя теперь экскурсоводом.

«Смотрите, какие фрески, какие иконы! Это удивительно, как оно сохранилось в таком обалденном состоянии!» «Это об него он поранился? « – к гробнице приблизился Алекс. «Ага. Там ещё кровь натекла, там справа». «Где?» «Там, вон…» «Ничего нет. Может, в каком другом месте». «Слышь, я не идиот. Гляди, сейчас покажу».

Немного разозлившийся, Ростислав подошёл к саркофагу. Он не понимал, зачем Лёха с ним такие глупые шутки шутит. Больше всего, Рост не любил, когда над ним прикалывались. Каково же было его удивление, прямо глаза на лоб полезли, когда крови на крышке, и в самом деле, не оказалось.

«Не понял, что за … Вот здесь, всё залил. И-ии нет ничего. Чёрт, мистика, право слово. Ни фига не понимаю!» «Ты ничего не перепутал?» Ростислав аж взорвался от обиды. «Нет! Не перепутал! Вот и гвоздь торчит! «

«Не ори на меня. Я не причём. Не я кровь вытер. Я лишь констатирую факт: крышка чистая, без пятнышка».

«А вы заметили, други мои, на ней и пыли совсем нет. На полу ковром лежит, каменных плит не видно, а на ящике пусто и чисто. Это вы в прошлый раз вытерли?» – Валя обратил внимание на то, что не заметили другие.

Минуту друзья молчаливо переглядывались. Тишину первым нарушил Ростислав. «Лёха, ты это, извини, сорвался, не прав. Ладно?»

«Ладно. Забыли. Не хватало ещё, на пустом месте собачиться. Лучше, давайте, осмотрим тут всё внимательнее, уж больно местечко оказалось занятное».

Тщательнейшим образом они облазили таинственную гробницу, но следов крови на ней так и не нашли. Она, будто, испарилась без следа. Рост задумался, кроме пыли на ней отсутствовали и следы паутины, которая была везде здесь. Пристроив удобно фонарь, он переписал, наиболее часто встречающиеся на гробнице, фразы, на латыни и старославянском и срисовал пару символов. Осматривая крышку, он наткнулся на одно изображение, не замеченное ранее. Оно не было вырезано, как остальные, а было очень похоже на оттиск печати на воске. Время отнеслось сурово к такому мягкому материалу. Слова, написанные по кругу, стёрлись безвозвратно, но изображение по центру сохранилось, более – менее сносно. На печати изображался, вставший на задние лапы, дракон. Под ним находилась латинская буква «V». Рост попытался срисовать рисунок. Иконы и фрески, тоже имели некую странность. Все, изображённые на них, святые и ангелы держали обнажённые мечи. Церковь оказалась явно с воинственным уклоном.

«Господа, мне это кажется, или храм какой-то хмурый?» – высказал своё предположение Валентин.

«И на душе тревожно, неспокойно. Всё время чудиться, будто, смотрит за нами кто. Затылком чувствую взгляд. Что скажете? « – согласился Алексей.

«После пропажи крови, ничему не удивлюсь. Странная церковь в странном месте. Ещё домовина эта непонятная, ей под стать. Приедем домой, всех своих знакомых историков подключу, хотя и не надеюсь, что просветят меня. Не знает об этом храме наука, уверен, не знает».

«Ты нас в курсе потом держи про свои изыскания. По-моему, все заинтригованы. И, знаете, давайте Витьке не будем говорить ничего. Он и так, по-моему, перепугался из-за раны».

«Обязательно. И домовину не пробуем вскрывать. Во всяком случаи, не на ночь глядя. Утром решим. Естественно интересно, кто там лежит, но не дурной то сказал: утро вечера мудренее».

Валька и Лёха кивками выразили своё согласие с Ростом. В лагерь шли молча. По дороге прихватили, заготовленные ранее, дрова.

Витька без задних ног дрых у костра. В котелке, благоухая, булькал суп. Запах готовой еды заставил радостно заурчать не один желудок. Разбудив инвалида, изрядно проголодавшаяся компания, в полном составе, села кушать. Настроение резко приподнялось. Сообща порешили, что в Витюхе пропал великий повар. По-второй согласились все, не выливать же такое чудо. По крайней мере, голодающие аборигены юго-восточного берега Замбези, этого не поняли бы точно. Снова стали слышны шутки-прибаутки. Незаметно наступала ночь. Решили по очереди дежурить, мало ли, что за зверьё вокруг бродит, а так, хоть костёр не потухнет, отпугнёт живность. Первым взялся дежурить Рост.

Костёр нежно мурлыкал. Глаза сами собой слипались. Чтоб не проспать всё на свете, вот смеху было б, сам предложил, сам и проспал, стал тихонько напевать.

Ростислав любил романсы. Он, вообще, был несколько старомоден. Правда, мало кто из окружающих знал это. Рост тщательно и искусно скрывал свою мягкость и доброту, за внешним равнодушием и показным цинизмом. Жизнь научила всегда находиться на стороже, ожидать подвоха и предательства. Поэтому, он закрылся, как улитка в ракушке, не допуская никого близко. Спящая троица составляла редкое исключение из общего правила недоверия.

Вальку нельзя назвать другом, он нечто большее, он соклассник. Как говориться, Родину и родителей не выбирают. Так, я добавлю, одноклассников также. Их знакомство длилось, без малого, тридцать годков. Как вам, а? Это вам не ёжиков из некоторых особенностей физиологии человеческого организма лепить, это время. С Алексеем свёл Его Величество Случай. Они познакомились по дороге на бизнес-форум, а дальше, как в песне поётся, «…закружило, понесло…''. Есть такая формулировка – сошлись характерами. Так это точно про них. Сходные жизненные приоритеты и вкусы, целеустремлённость и ответственность, да много чего ещё одинакового быстро и крепко сблизило парней. Плюс, развелись, практически, одновременно. С Виктором познакомил всех Лексей Лексеич (они, зачастую, друг друга по имени да по-батюшке величали). Отец четверых детей показал себя достойным компаньоном. Лёгкий на подъём и крайне жизнерадостный, этакий толстенький, улыбающийся «колобочек», он прекрасно дополнил разношерстную тусовку.

Рост широко зевнул. Стояла тишина, лишь вдалеке, едва, слышался призывный звериный вой. Почему он показался ему призывным, сказать сложно. Показался и всё тут. Чьи лёгкие затянули такую серенаду, Рост не знал, может собака, а может и волк. Подумалось, вот Непоседа враз определить может, а коренному горожанину не под силу понять нюансы и отличия звериной песни. Рост вслушивался в эту завораживающую песню ночи. А вой всё удалялся и удалялся, пока не стих вдалеке. Парень разочаровано вздохнул. Тут он обратил внимание, на Виктора. Над спящим другом клубился туман.

«Надо накрыть парня, а то простудиться ещё, не дай Бог»,– он взял бушлат и встал, подойти. Сделав шаг, остановился. Тумана не наблюдалось.

«То ли ветер сдул, то ли у меня глюки. Пора Валентина будить на дежурство».

Валька проснулся сразу, привык за малым ухаживать. У парня полгода, как пополнение в семействе произошло, жена пацана родила. Привычно ночами не спать. Сдав смену, удобно устроился в спальнике и заснул глубоким сном праведника…

Он помнил всё…

Болярин Атил появился, как бы, ниоткуда. В тяжёлый, для страны час, он, вместе со свое дружиной, нанялся в войско Михаила Валашского. Вели себя пришлые скромно и неприхотливо, попросив в вотчину отдалённый и никому не нужный кусок земли в горной части княжества. Карпатские, не пригодные к хлеборобству, земли не прельщали старых вельмож, потому господарь согласился не раздумывая. Никто не вникал, что да как в глухом уделе происходит. Первые несколько лет, ничто не предвещало лиха. Атил, со своими воями, чётко и добросовестно исполнял вассальный долг. И ежели делал сие несколько, не сказать, чтоб жестоко, а странно, то удивления особого, то не вызывало. В такое время жилось, в таком месте. Войны, не переставая, длились целыми десятилетиями. И всё-таки, кой-какие невнятные слушки просачивались с угрюмых Карпатских гор. То купчишки про странных чужеземцев сказывают, то паломники на тамошние правила посетуют. Ничего конкретного, но страхом необъяснимым веяло с туманных склонов. Люд баял, замок Атил чудно строит. И строителей не видать, а стены, как на дрожжах, в небо поднимаются. Да всё крепкие, каменные. Баллистами да онаграми не взять этакую твердыню. Слухи тёмные, про нового болярина, множились с удивительной быстротой. Правда, подати воевода платил исправно, челобитных от смердов евойных не доходило, вот Михаил и не слушал, об чём, народ шепчется по углам, всем не угодишь. Вскоре, в Карпатах выросла новая крепость, надёжно охранявшая границу страны на северо-западе. Ой, как ко времени пришлось это, для измученной Валахии. Перманентное состояние конфликта с молодой и агрессивной Оттоманской Портой[10], заставляло жить, практически, на военном положении. Непрекращающиеся мелкие стычки с турецкими янычарами медленно подтачивала силы государства. На западе Венгерское королевство мечтало отхватить кусок, да пожирнее. Армия таяла на глазах. Но и в такой сложной ситуации, не сие стало основной опасностью для независимости державы. Чума предательства поразила аристократию. Происходили случаи вопиющие, когда воевода, вместо охраны города, за мзду открывал ворота неприятелю. Или с цельной дружиной присягал чужому правителю. И как следствие, иудство перестало удивлять народ, пропало осуждение. Забыл, люд православный, про честь, про совесть, про веру. Родную землю меняли на тридцать серебряников. Правда с Кривдой местами поменялись.

Посему, радовался, несказанно, Михаил, дружине новой. Снова рать обрела былую силу. Умелых воев привёл Атил, многоопытных. Всё знали, всё ведали, любую хитрость. Правда, Атил, завсегда действовал отдельно от других полков с дружинами. Славились они, своими внезапными налётами, хитроумными засадами. А потому, по ночам действовали. Говорили, что привыкшие к темени кромешной, удобней им так. И пленных не брали. Раз Михаил спросил у болярина, не уж-то, всегда враг до последнего дерётся. Тот ответил, усмехнувшись хитро, мол, ни к чему нам обуза. Дружина славится своей подвижностью и скоростью, а с таким привеском никуда не поспеть. Скоро враги прознали про отряд летучий. Прозванье появилось, не запылилось. Стали они для турок да мадьяров[11] – «волками» … Влад помнил…

Именно в это время отец допустил роковую ошибку. Лучше, уж, под турком оказаться, чем такое. У порабощённого есть надежда уничтожить завоевателя. Ведь владеют его телом, его животом, его смертию. А душа то, душа вечная – свободна. Он волен в выборе. Али рабство, али борьба за свободу. А отец, руководствуясь, несомненно, наилучшими намерениями, забрал у своего народа саму возможность выбора. Любого. Да, тяжёк удел правителя. Надо постоянно делать выбор, и, не всегда, между хорошим и плохим. Чаще, между большим да меньшим злом. Такова, к сожалению, природа общества человеческого. Кто осудит? Кто поймёт? Понять много сложнее. В молодости, Влад решил, было, собственноручно уничтожить отца, видя в нём корень всего зла. Да, видать, смилостивился Господь, не дал свершиться греху отцеубийства. Лишь, после смерти родителя своего, заняв, по праву, трон Валахии и сам, столкнувшись лицом к лицу с этой, не простой, дилеммой, смог понять. А, поняв, не осуждать, и простить. Затем, пришлось свой выбор делать. Он дался легко Владу, ибо уже прознал он, ведал, что есть большее зло, абсолютное зло…