"Господарь" - читать интересную книгу автора (Сергеев Владислав Евгениевич)

Глава 5.

… Третью ночь подряд Виктор плохо спал. Снилось кошмары, правда после пробуждения, он не помнил конкретику, но в память чётко врезалась суть сновидений. Болела голова, не сильно, а так, ноюще. Ночные кошмары страшно выматывали, отбирали все силы. Скорее, если оставаться полностью объективным, не то чтобы болела, она, как принято говорить, была тяжёлой и чертовски плохо соображала. Собственно боль появлялась, если пытался на чём-то сконцентрироваться, задуматься. Тогда сильно начинал болеть затылок и чувствовал, как кровь пульсирует в висках. Прошлая ночь не выделялась из этого ряда ночей, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Но кое-что новенькое в ощущениях появилось, стало казаться, надо обязательно ехать. Куда именно, знал и не знал одновременно. Была уверенность, начнёшь ехать, попадёшь в нужное место, хотя и понятия не имеешь куда. Что-то, на вроде, иди туда, не знаю куда. На работу не пошёл. Жена, конечно, косилась, но не стала выпытывать, видать, решила, сделал себе выходной.

«Пусть думает, как ей угодно, какое мне дело до этого. Ведь меня сильно ждут… Стоп, а кто ждёт? Где ждут? Зачем я им? Или ему? Ничего не понимаю…», – не ясные, не сформировавшиеся мысли ползали в витиной головушке. С осмыслением возникали проблемы, лишь начинаешь вникать поглубже, только пытаешься анализировать, бац – сразу раскалывается голова. Ванную посетил, скорее, по инерции. Включив воду, пару минут молча смотрел на себя в зеркало. Мыться, бриться желания не возникло совсем. Выключил воду и вышел из комнаты. Машинально оделся, спустился в гараж. Минут пять просто, ничего не делая, просидел в своём «мерине «. «Вить! Ты уезжаешь?»,– из открытого окно кричала супруга. «Да… мне надо… ехать… дела…» «Когда приедешь, купи по дороге пару банок сгущёнки!» «Что?.. А?.. Посмотрим».

Виктор завёл автомобиль и, подождав пока откроются ворота, выехал со двора. Осознание требуемого направления приходило постепенно. Сначала, появилась уверенность, что надо покинуть город и двигаться на восток. Он ехал по автостраде.

«Я недавно был здесь…», – появилась вялая мыслишка и тут же куда-то юркнула. Ехал не спеша. Изредка обгоняли чужие автомобили. Попытался прочувствовать своё состояние. Тяжесть уменьшилась, но на смену ей пришло некое чувство пустоты, ни мыслей, ни боли, ни желаний, совсем ничего, кроме уверенности в правильности выбранного пути. Даже раненую руку перестало дёргать. Скорость не превышала шестидесяти. Он, всегда любивший погонять, сегодня не ехал, сегодня он плёлся. Виктора обгоняли все кому не лень, и «запорожцы» в том числе. Медленно тянулись километры. Спустя часа два, на развилке, съехал с главной и поехал в сторону Синевира. На преодоление расстояния до озера несколько дней тому назад потратили два с половиной часа. У Виктора ушла почти четыре. «Мерседес» остановился в паре метрах от воды. Он не спеша, вышел и пошёл по берегу. Дверца осталась открытой. Он шёл не оглядываясь. К этому моменту, в черепной коробке мозговые процессы уже не происходили. В лёгкие, модельные туфли набилось полно песка.

«Я правильно делаю… правильно иду… меня ничто не остановит… меня ждут… он там… да, да…», – тихонько бормотал себе под нос.

Он шёл как робот, не смотря под ноги, наступая в лужи и грязь, шёл с монотонностью заведённой игрушки. Влекущая Виктора сила, крепла с каждым метром пути, приближавшим его к цели. Разум человека полностью выключился, пропали чувства. Он перестал ощущать боль, холод, жажду. Выключился инстинкт самосохранения. Он перестал чувствовать совершенно всё, он перестал быть человеком, осталась оболочка, подвластная только лишь зову. Виктор перешёл на бег. Пот заливал глаза, но он не старался обтереть его. Зачем, ведь это может привести к промедлению, а сие – табу, нельзя медлить, надо спешить. Быстрее, ещё быстрее, ещё и ещё. Он зовёт. У зова появилось название. Теперь, не безымянный голос наполнял его, пришло понимание, это – Хозяин. Господин властно призывает своего раба. Пробежав по берегу около двух километров, свернул в лес, росший вокруг. Несколько раз падал, спотыкаясь о корни деревьев, но вставал, и бег продолжался с нарастающей скоростью. Ветки давно изорвали одежду в клочья, в кровь расцарапали лицо и торс. Но всё это не важно, разве имеет значение подобная мелочь, когда Хозяин ждёт.

«Если прийти поздно, кара не минуема, а если успеть, то ждёт награда! Хозяин меня наградит! Надо успеть, скорей, скорей!…»

Осталась одна мысль. Она, как зацикленная лента телетайпа, крутилась в опустевшей черепной коробке. Теперь падения участились. Усталость можно не ощущать, но она есть. На коленях болтались клочья, не штанов, нет, клочья кожи, порванной при многочисленных падениях. Три пальца правой руки неестественно вывернуты – не успел обогнуть дерево. Через несколько падений, многострадальная левая рука висит как тряпка. Предплечье поломано, кость, пробив кожу, торчит наружу. В нормальной ситуации, только увидев такое, можно грохнуться в обморок. А Виктор даже не удосужился посмотреть. Нет времени, надо спешить, Господин ждёт, он может разозлиться, тогда неминуемо наказание.

Виктор упал и покатился вниз, больно ударяясь о стволы деревьев. Склон выдался, крут, падение затянулось. Внезапно земля пропала, он летел. С громким всплеском ушёл под воду, благо место попалось глубоким. Отчаянно заработал конечностями. Поломанная рука скорее мешала, чем помогала, плыть. Помогла сама река. Через сотню метров прибила к берегу. На четвереньках выбрался на скользкий берег. Едва почувствовал под ногам твёрдый грунт, безумная гонка продолжилась. Вперёд и вперёд, без задержек, без отдыха и остановок, только перед.

Если бы, кто сейчас увидел Виктора, посещение психиатра – самое минимальное последствие. От одежды осталась пара жалких, неопределённого цвета лоскутов, одной туфли нет, вторая, чудом держится на ноге. Кожа, кровавыми лохмотьями свисает с тела. Из левой руки торчит, сантиметров на пять, кусок кости, а в то место, где находился недавно правый глаз, воткнулся обломанный сук, карпатского бука. Казалось, бежит не живой человек, а персонаж дурного фильма об оживших мертвецах. А он и стал зомби, без воли, без желаний, без чувств.

Прошло шесть часов. Приближалась ночь. Сюрреалистический, иррациональный кросс по горной местности продолжался. Скорость упала, сказывалась большая потеря крови и износ организма, не привыкшего к серьёзным физическим нагрузкам. На дрожащих ногах уже не бежал, он шёл, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Шёл упорно. За ним, на опавшей листве, тянулся кровавый след. Бледность сильно бросалась в глаза, не смотря на сумерки. Очередное падение закончилось на дне глубокого оврага. Встать не получилось, ноги сгибались в другую сторону, как у кузнечика. Решение пришло мгновенно. Виктор полз по земле, помогая правой рукой. Вперёд, всё время вперёд, никуда не сворачивая, ни на что не отвлекаясь. Силы быстро таяли. «Я буду наказан… Господин меня жестоко покарает за промедление…».

Скорость упала до нескольких метров в час, но он старательно полз к своей цели. Скатившись в очередной овраг выбраться не смог. Он истратил все свои силы, до последней капельки. Кровь из открытых ран уже не текла. Виктор неподвижно застыл на дне маленькой, сантиметров пятьдесят глубиной, канавы. Таинственный голос взвыл от разочарования и бессильной злобы. Виктор не пошевелился. Он уже не боялся ничего на свете. Испуганно каркая, улетели сидевшие на ветках вороны. Не зря есть поверье, они слышат то, что другому не дано услышать…

…Полуденное солнце нещадно палило всадников, ехавших по пыльной дороге. Дорожная пыль, смешавшись с потом, стекала ручейками по скулам и засыхала грязными разводами. У всех в группе были одинаково спокойно-сосредоточенные выражения лиц, без минимальных признаков усталости или волнения. Влад, как и подобает вождю, находился во главе отряда. Его благородное чело обильно избороздили морщины, немые свидетели пережитого горя, которого князь нахлебался вдоволь.

Последняя встреча соратников состоялась давеча вечером, перед выступлением, и, как всегда, друзей приютил, в своём кабинете, архиепископ. Начал Пётр.

«Сотня готова к походу. Я лично проверил все латы, пополнил запасы стрел и кольев. На всех арбалетах поставлены новые тетивы. В гривы лошадей вплетён чеснок. Новые вои обучены особенностям наших методов».

« Добро, друже. Мы собираемся встретиться с врагом на его территории, посему надобно внимательность блюсти. В таком деле мелочей не бывает, всё важно и имеет значение. За последние месяцы мы понесли большие потери».

Близость начала вывела господаря из некого ступора, в коем он находился после гибели сестры. Иона заметно волновался, немного поёрзав на стуле, не выдержал, встал и подошёл к сидящим витязям.

«Дети мои! Говорю сие не, токмо как священнослужитель, но как старший человек, сотоварищ ваш. За короткое время знакомства с вами, стали вы мне, как сыны мои родные, коих не имел я никогда, а я постриг ещё в отрочестве принял. Скажу более, за честь великую почитаю дружбу нашу, и родство духовное. Оно, для меня, покрепче уз кровных стало»,– Иона говорил, а по впалым старческим щекам текли скупые мужские слёзы. В сей момент, лицо его помолодело и осветилось, тем мощным внутренним светом, коим может озарятся, токмо у чистейших сердцем людей, в момент высочайшего духовного подъёма. Сглотнув слёзы, продолжил.

«Чада мои! Берегите себя и твёрдо помните, в ответе вы не токмо за свои животы, но за животы своих воев, всего народа нашего многострадального, всех детей Божьих. Ибо ратиться едете с врагом, охочим не тел, но душ человеков. Помните о том. Да ещё помните, я вас жду, и Богу непрестанно молюсь, прошу победу даровать нам…»

Растроганные неожиданным проявлением столь сильных эмоций, мужи преклонили колени перед священником и облобызали его руки. Склонив головы, они остались коленопреклонёнными, в ожидании отеческого благословения. Иона торжественно перекрестил и, возложив руки на главы, помолился. Вои встали. В кабинете воцарилось торжественное молчание, что бывает красноречивее многих слов. Первым продолжил беседу архиепископ.

«В преддверии похода, я попытался обобщить все сведения об Аттиле», – пересохшее, от волнения горло смочил глотком «токайского».

«Слушайте. Убить его нельзя, пока нельзя. Значит, будем пытаться обездвижить и привязать к нужному нам месту. Силу свою чёрную, он пока не набрал, в полной мере, посему наши планы реальны и выполнимы. Первым делом, отыщите, в его цитадели, место тайное – склеп, где лежать он должен во время положенное. По всему выходит, спит он с рассвета и до полудня, когда солнце на подъёме. Вампир может отдыхать, токмо в освящённой земле, и сие его вторая слабина. Святой водой и чесноком можно ограничить перемещение Аттилы. Чеснок, для него не смертелен, однако сильное отравление вызывает. К распятию и серебру ставиться с уважением, но без опаски. Не приносят вреда. Омела воздействие оказывает, сходное с чесночным. Колом осиновым можно, хотя и ненадолго, обездвижить и к месту привязать упыря. Я уже научил вас всем молитвам, которые имеют над Аттилой силу и могут надолго обезвредить вампира. А, кабы смогли где, такое с ним сотворить, то надобно выбрать домовину, али ящик какой, и все щели сей тюрьмы упырёвой, замазать особой замазкой, из чеснока и омелы сделанной. Я вам дам банку в дорогу. Помните, чада мои, о силе аттиловой. В отличие от своих клевретов, он может подчинять на расстоянии. Обладает, к тому ж, уменьем, дьявольским, превращаться в тварей всяких, может туманом обернуться, али управлять, по желанию. Сатана наделил верного пса свого огромными способностями и силой, однако же, и о другом знайте, всё сие с Божественного позволения происходит, а значит всё в руках ваших. О сподвижниках упыря помнить не мешает. Сила в них много меньше, однако, их самих не мало осталось. С ними справиться куда проще. Сим бестиям достаточно голову срубить, сердце колом пробить да рот чесноком набить. Ну и не забывайте, для верности тела, опосля огню предать, он всю скверну изничтожает. Чуть было не забыл, омела с чесноком для них смертельны».

Соратники слушали очень внимательно, не перебивая. Кое-что для них не ново, а кое-что прям, откровением стало. Простых упырей научились изводить, но теперь им предстояла встреча с самым главным кровососом. Иона перевёл немного дух и продолжил снова.

«Вообще, нельзя бдительность ослаблять ни на йоту. Упырь может натравить хищных зверей, крыс. С этими следует бороться обычным оружием, «хладным железом», так сказать. За ним и стихии всякие, и хищники рыкающие, и приспешники подлые, и личные способности великие, и всё перечисленное находиться в руках его умелых. Сила за ним грозная. Но за вами большая. За вами вера отцовская, земля родимая, сердца честные, измены не знающие. С вами правда. Помните сие, себя берегите, на рожон не лезьте, о людях своих не забывайте в минуту трудную, они вам, первая подмога и опора».

Тронулись в путь ранним утром, с первыми лучами солнца. По плану отряд двигается токмо днём, а ночь проводит, в специально оборудованных схронах. Архиепископ задействовал всю свою агентурную сеть, и в случае опасности, предупреждение последует незамедлительно. Для увеличения скрытности и секретности, за несколько часов, перед выступлением «драконов» во главе с князем, выслали, в разных направлениях, несколько групп ряженых, дабы сбить супостата с толку. День клонился к закату. Всадники подъезжали к потайному месту, в коем планировалось переночевать. За день, к счастью, не произошло ничего непредвиденного. Разведчики не доносили ни о чём подозрительном. Похоже, выдумка с отвлекающими, дублирующими отрядами удалась, они не обнаружены. Первый, пусть и не большой, но успех. Удачное начало положено. Разместившись на ночлег, Пётр расставил караулы и пришёл к Владу. «Ну, как там?»

«Всё тихо, но не думаю, что и впредь всё пройдёт так гладко. Раскусят наших ряженных, как пить дать раскусят».

«Ты завтра, отправь более людей в разъезды. Темп уменьшится. Зато безопаснее так».

«Непременно сделаю, нешто я без понятия. Прям, сейчас пойду, отдам приказания».

«Ложись спать. Поутру успеешь сделать, а теперича отдыхай да силы береги, сгодятся».

Затемно встав, отряд, соблюдая режим абсолютной секретности, в полной тишине продолжил путь. К исходу четвёртого дня, «драконы» вышли к заданной точке. До замка Аттилы оставалось, не более, десятка вёрст. На удивление, по дороге не встретили никакого противодействия, хотя третьего дня дозорные заметили осторожную слежку. Сие вызывало настороженность и тревогу, от супостата ожидали подвоха и всяческих каверз.

Ночь выдалась бессонная, наверно, в сотый раз проверяли оружие и амуницию, тихо переговаривались. «Драконы» заметно волновались. Лагерь покинули за час, перед восходом солнца. Согласно, ранее намеченного плана, через три часа завершили окружение твердыни. Полномасштабный штурм начинали, у главных ворот, основными силами. Но сие, токмо отвлекающий манёвр. Твердыню хотели захватить, через подземный ход, про существование которого, успел поведать, умирающий строитель замка, отцу Влада, князю Михаилу. Сей несчастный, успел перед смертью начертать на бумаге приблизительный план цитадели и тайного лаза, ведущего к ней. Про тайну сию, знал токмо Влад, с ближайшими сподвижниками. Заняв исходные позиции, «драконы» доложили господарю о готовности. Помолясь, князь распорядился начать штурм. Отряд, под командованием воеводы, атаковал ворота. Защитники замка оказали жестокое и умелое сопротивление. Надо сказать, цитадель вампиров обороняли не только кровососы. Под началом Аттилы находился не большой, но прекрасно подготовленный, гарнизон живых наёмников. «Солдаты удачи» по-разному попали в него. Кого-то соблазнили полновесные дукаты, щедро выплачиваемые упырём, кого-то обещание вечной жизни. Странно, как часто люди путают бессмертие, с полусуществованием нежити, может, думать не хотят, или ленятся это делать. Ценой неимоверных усилий, удалось пробить брешь в воротах. Под сводами арки завязалась беспощадная схватка. Обе стороны прекрасно понимали, у них есть всего две возможности, либо победить, либо оказаться уничтоженным. Пленных никто не собирался брать. Ландскнехты[24] честно отрабатывали золото упырей. Звон мечей и яростные крики бойцов звонко разносились в утреннем воздухе. Все силы обеих сторон, казалось, прикованы к воротам твердыни.

Но сие, токмо казалось. На подобный эффект Влад и рассчитывал. Мало того, для усиления впечатления, один из «драконов» одел доспехи господаря, изображая командира. Два десятка воев, во главе с князем, незаметно спустились в подземный ход. Тоннель оказался небольших размеров, посему шли один за другим. Строители качественно облицевали его камнем, обвалов опасаться не стоило. Шли медленно, ожидая подвоха. Однако первую ловушку откровенно проморгали, из щелей в стене вылетели арбалетные болты. Двое «драконов» неподвижно застыли на земле. Бойцы перекрестились и, удвоив внимание, продолжили продвижение вперёд. Следующие четыре западни прошли без потерь, но на последней, опять прокололись. У самого выхода сие случилось. Видать, увиденный в конце тоннеля, свет и сослужил плохую службу. Обвалившийся свод похоронил четверых. Оплакивать погибших времени не было, у самого выхода их ждали ландскнехты. Бой выдался скоротечный. За пару минут десять наёмников, оказались изрублены на куски. Список потерь пополнился, ещё именами четверых. Сорок метров до донжона заняли двадцать минут. Ещё два раза завязывались скоротечные схватки, с обороняющимся врагом. Из двадцати драконов, до дверей главной башни, дошли девятеро. У входа стоял караульный. Увидев, много превосходящие силы противники, он благоразумно ретировался. Подбежавшие «драконы», распахнули настежь массивные двери. За ними, через метр, оказались двери поменьше. Эти пришлось ломать. Преодолев, сие последнее сопротивление, вошли в зал. Он, как и предполагалось, выглядел огромным и угрюмым. Отличительной особенностью помещения, являлось совершенное отсутствие окон. Несмотря, на полностью открытые двери, было довольно сумрачно. Когда глаза привыкли к скудному освещению, вои заметили устрашающую картину. В зале не было ничего, совсем ничего, окромя десятков гробов. Упыри заставили ими всё пространство холла. По приблизительным прикидкам, здесь находилось порядка, шестидесяти – шестидесяти пяти домовин. «Драконы», не ожидавшие такого количества, замерли в страхе. Судя по всему, спать кровососам осталось от силы час, и если такая орава упырей поднимется из своих «спален», живыми не удастся уйти никому. Из ступора вывел грозный окрик князя. Оставшиеся разделились на тройки и споро взялись за дело. Они снимали крышки гробов, протыкали сердца, отрубали головы, в общем, делали то, что должно. По залу разносился, холодящий кровь, скрежет зубов и злобные вздохи, всё понимающих и не могущих защититься, упырей. Сколько длилось избиение, спящих вампирским сном, сказать трудно. Время потеряло привычный счёт, минуты слились в часы, часы – в века. Монотонная, механическая казнь. Кровь стояла по щиколотки, в упырях её много больше, чем в нормальном человеке. «Драконы» скользили, падали, вновь вставали, шли к следующей упырёвой спальне, снимали крышку, рубили, кололи, падали, вставали. В движениях пропала осмысленность и появился бездумный автоматизм. Понимать то понимаешь, не люди это, монстры, но сие головой разумеешь. А сердце у всякого человека не из хладной стали, оно чувствует, глаза видят тела беззащитные, кровь человечью. Лучше не думать, лучше спрятать эмоции и чувства, иначе… иначе не выйдет, крови больше, чем можно представить, чем можно понять и осмыслить, лучше отключиться и не думать, только делать своё дело. Не знающий никогда не поверит, что ещё вчера латы сверкали серебром в лучах заходящего солнца. Сейчас они стали ярко красными. Бойня закончилась неожиданно, вои увидели, уничтожать больше некого. Тяжело дыша, с удивлением оглядывались вокруг. Упыри уничтожены подчистую. Враг разбит. Победа. Толком не придя в себя, удивлённо уставились друг на друга. Прошедшая кровавая жатва, всерьёз подействовала на людей. В глазах читался вопрос, а дальше-то что?

Вместе с осознанием победы, пришла усталость, она буквально обрушилась на их плечи и придавила непомерным грузом. Люди почувствовали, как они измотаны, событиями последнего года, как внутренне опустошены ими. Борьба со злом, была стержнем, помогающим стойко и безропотно переносить все трудности и невзгоды сей войны. Достижение же поставленной цели, в одночасье убрало его. Глаза бойцов стали пусты и бессмысленны, плечи повисли. Влад тяжело опустился, на опрокинутую крышку домовины. «Наконец, я отомстил, отец».

Меч беззвучно выпал из, вмиг ослабевших пальцев, в огромную лужу крови на полу. Князь медленно поднёс к лицу руки и уставился на них Кольчужные перчатки, впрочем, как всё вокруг, стали алого цвета. Влад быстро снял их и отбросил в сторону. Снова стал пристально всматриваться в свои ладони. Они сильно дрожали, ходуном ходили. А он молча смотрел. Гнетущая тишина, словно ватой обволокла людей.

Тишину нарушил лязг амуниции вбежавших «драконов». Никто даже не пошевелился. Оставшиеся в живых, воины князева отряда, в полном изнеможении сидели на поваленных гробах. Быстрым решительным шагом в зал вошёл Пётр. На вошедших, увиденное подействовало, как ушат ледяной воды в жаркий полдень. Застывшие в разных позах вои, Влад, опустивший голову на руки и вцепившийся себе в волосы, разгромленные домовины в лужах крови. Словно, декорации фантасмагорического спектакля, спектакля безумия и ужаса. И тишина, абсолютная, гробовая тишина. И ещё кое-что, запах, тошнотворный, сладкий, выворачивающий наизнанку запах тлена и крови. Видавший в своей жизни всякое, воевода с огромным трудом сдержал рвотные позывы и, немного помедлив, подошёл в Владу. Князь не отреагировал на подошедшего соратника. «Княже!..»

Пётр тихонько позвал друга. Реакции никакой. Спрятав лицо в ладонях, господарь слегка покачивался, вперёд-назад. Пётр присел и отвёл руки в стороны. Лицо товарища ничего не выражало, вообще никаких эмоций, только из глаз текли слёзы. Сие как громом поразило Петра. Он тяжело осел на пол, перед Владом. Давнее знакомство заставило его думать о господаре, как о человеке железной воли, который поборол, справился с человеческими слабостями. А тут эти слёзы, эти переполненные горем глаза… Так они и сидели, смотря, не отрываясь, друг от друга. Один молча страдал, другой, всем своим естеством, сопереживал другу. Без слов, молча, им не нужны слова, они разговаривали взглядами. О чём они говорили, кто знает? А надо ли знать сие? Разве так важно, какими выражениями пользовались? Ведь главное то, совсем другое. Подошедший сзади воин, неловко откашлялся. Пётр вздрогнул и повернулся. «Разрешите доложить?» Воевода кивнул.

«Ландскнехты уничтожены. Максимум двоим – троим, удалось прорваться. «Драконы» заканчивают прочёсывать помещения замка».

Воевода махнул рукой, мол, свободен. Посыльный повернулся и бегом покинул помещение. За ним, повинуясь приказу Петра, последовали и остальные. «Ну, как ты, княже?» «Наверно хорошо… Теперь уже хорошо».

Влад поднялся на ноги и начал бесцельно ходить по залу. Неожиданно остановился и посмотрел на, вставшего за ним, воеводу. «Хо-ро-шо! Хо-ро-шооо!»

По слогам прокричал и залился истеричным хохотом. Пётр схватил его за плечи и пару раз сильно встряхнул, но Влад продолжал смеяться. «Боже! Не уж то, умом тронулся? Спаси, Царица Небесная!»

Смех оборвался, так же внезапно, как и начался. Через секунду, князь внимательно посмотрел в глаза другу, слегка кивнул головой и быстрым шагом вышел во двор. Яркий свет ударил в глаза, заставляя зажмуриться, он долго находился в тёмном помещении. Вслед за ним, из башни вышел и соратник. К вождям подошёл, с докладом, десятник.

«Замок прочёсан. Все враги уничтожены. Пленных нет, живых нет. У нас погибло тридцать семь «драконов». Сорок ранено. Шестеро из них – серьёзно». «Добро. Идите отдыхать и велите помочь раненым». «Господарь… есть и плохие новости».

Улыбки слетели с лиц товарищей. Они с огромным вниманием, напряжённо смотрели на воя. Тот, бледнея, продолжил доклад.

«Среди изничтоженных упырей, Аттила не найден… Кроме того, исчез наш десятник Ласло. Нету его нигде, ни промеж павших, ни промеж раненых». Настала очередь бледнеть наших друзей. «Господи!» – пробормотал Влад: – «Не уж то всё сызнова начинать!»

«Видать, от судьбы не уйдёшь, княже. Таково наша планида, всю жизнь мечами махать да нежить изводить. Чего уж, теперь, по новой надо начинать нашего упыря ловить».

«Видать, правду глаголишь. Десятник, вели воям на стороже быть. Раз кровососа не изничтожили, надобно в оба глядеть. Всякое может статься. Организуй караулы». Кивнув, вой помчался исполнять приказание командиров.

«Не тот ли Ласло, что прислал к нам, с рекомендацией, Баторий, из Венгрии?»

«Он, княже. Я давно к нему присматривался, думаю, сбежал он, уж больно странен, стал, в последнее время».

«Так, так. Помнишь, и архиепископ недавно сказывал, зачастили де мадьярские гости к Аттиле? А тут, этот сбегает, всё одно к одному сходиться. Похоже, и не было здесь гунна вовсе. Своих под мечи наши подставил, а сам убёг».

«Ладно, иду, посты проверю, раненых проведаю, и будем отдыхать. А утром, с Божьей помощью, скоренько домой».

«Иди воевода. Да распорядись мёртвых наших подготовить к транспортировке».

Остаток дня и ночь прошли спокойно. Отдых, уставших после сечи, бойцов никто не побеспокоил. За ночь преставился один из раненых. Утром, споро собрались и, не теряя напрасно времени, двинулись в обратный путь. Дорога назад оказалась вдвое короче, не было надобности хорониться. Леса и луга проносились мимо. Но мало кто смотрел по сторонам, токмо разъезды внимательно изучали местность. А как любоваться красотами природы, когда Аттила жив-живёхонек, и сзади трупы, без малого, сорока побратимов. Тут не до веселья-безделья. Вои понимали, желанного спокойствия не наступило, впереди ещё рати да потери, кровь да пот. Всадники скакали в угрюмом молчании. Князь с воеводой ехали впереди, иногда перебрасываясь короткими фразами. Изредка попадавшиеся на пути, крестьяне, в страхе шарахались в стороны, с удивлением и опаской наблюдая, за приносящимися мимо «драконами». Крайне страшную славу заработала сотня, потому и наблюдали исподволь, опасаясь попасться на глаза. А проводив глазами всадников, спешили в сёла поделиться новостью. И потому как, они всего-то видели скачущий отряд, а сие не так интересно, их рассказ тут же обрастал придуманными жуткими подробностями. Послушать такую байку, то и не люди на конях вовсе, а мертвяки зловонные, а к сёдлам их отрубленные конечности да головы приторочены. Так и летела, недобрая слава вслед господаря Валашского.

Столица Валахии, Тырговиште, встретила отряд без лишней шумихи. Посланные вперёд гонцы, успели разнести и добрые, и злые вести. У крыльца встретил их архиепископ. Перекинувшись парой фраз, разошлись по светлицам приводить себя в порядок. О раненых и погибших позаботился Иона. «Драконы» расседлали лошадей и разбрелись по княжьему двору, кто куда. Споро приведя себя в порядок, соратники, как водиться, собрались в кабинете архиепископа. Старик встретил ласковой улыбкой. Его умные глаза, с грустью наблюдали за рассаживанием витязей в креслах. Не начиная беседы, подал им бокалы с «токайским». Он весь превратился во внимание. Молчание длилось недолго, первым заговорил господарь.

«Нас будто ждали супостаты. Знали, где да что, когда на штурм пойдём, про ход тайный ведали. Наших воев полегло множество, а Аттила всё равно ушёл. Не знаю, не знаю, что и думать. Похоже, упыря совсем не было там. О плане атаки и захвата твердыни, токмо мы трое знали. «Драконы» и те, лишь, перед самым началом прознали про всё. Вам верю, как себе…»

«Может, отче, упырь снова мысли наши читает, али как подслушать нас смог. Если так, то значит, Святые мощи да молитвы не помогают нам. Никак, Господь отвернулся?»

«Не богохульствуй! Кто ты есть, чтоб про Бога думать?! Господь с нами! Неисповедимы его пути, нам ли, простым смертным, дано понять и осмыслить замыслы его?! Верить надобно! Твёрдо верить!»

От гнева Иона тяжело дышал, на лбу выступили маленькие бисеринки пота. В таком гневе его не видели никогда. Немного успокоившись, продолжил спокойнее.

«Не говорите и не думайте так, други мои. Да и не при чём здесь сие. Думается, пропавший десятник прямое отношение имеет к утечке информации. Не знаю, как сие случилось, по своей ли воле он супостатам помогал, али смогли заставить, пока не ведаю. Однако в скором времени узнаем. Помните, в Писании говориться, что нет ничего тайного, что не стало бы явным».

Друзья посмотрели на него вопросительно. Старик явно, чего-то не договаривал.

«Я думаю, надобно нам немного затаиться и подождать. Аттила непременно себя проявит. Такова сущность упыря. И зол он, к тому же, сильно. По всему видно, врасплох его вы застали, хотя и не совсем. Гонец сказал, множество вампиров порешили, слуг аттиловых верных изничтожили?»

«Почитай всех извели. Токмо четверо, во главе с ним, убёгли. Жуткое зрелище было, надо сказать. В некоторые минуты, казалось, не выдержу сей бойни»,– от тяжёлых воспоминаний, Влад покрылся мертвенной бледностью.

«Вот видите. Видать и правду поздновато прознали упыри про штурм. Скорее всего, под утро. Аттила мог уйти пока его псы спали. А те четверо, видать в отлучке были. Я так думаю».

Слова священника, оказались сродни струе живительной влаги для путников в пустыне. Впервые, со времени захвата аттиловой цитадели, лица витязей немного потеплели. Прекрасным психологом был Иона, сумел-таки найти нужные слова, дабы подбодрить, утешить, влить новые силы в людей. Настроение у сотоварищей заметно приподнялось. Аж в кабинете уютней немного стало, теплей. Увидев положительную реакцию на свои слова, продолжил.

«И я, чада мои, без дела не сижу. Как гонец поведал новости, я, не мешкая шпионов, разослал по тем местам, где, думается, может отлёживаться упырь. Про Батория, к слову, особо помню. Со дня на день, жду известий от верных мне людей из его окружения. Посему не надо печалиться. Будем молиться и ждать».

С этими словами архиепископ подошёл в угол, к иконостасу, опустился на колени и стал вдохновенно молиться. Витязи последовали его примеру…