"Андрей Спирягин. В гостях у Черного Проповедника (Журнал "Порог")" - читать интересную книгу автора

И когда Генерал хладнокровно сказал вялому правительству: "У меня в
руках армия, - и добавил: - Ждите..." - Дим попросил Пана украсть его. И
до сих пор мучается, не сделал ли он ошибку. Однако Генерал уже привык
здесь пить кофе...
Шум в зале усилился. Дружно ударились кружки, расплескивая вино.
- Ну-ну, и что же?.. - спрашивал, ухмыляясь в черную бороду, Дим.
- Вот. - Пан когтем подтянул к себе кружку. - Кажется, Клим подыскал
себе достойную пару. Она родила ему сына.
- А не посетить ли нам его? Никогда не видел наследников Полигалова,
хоть они и многочисленны.
- Что ж, это будет забавно...
Два места за черным дубовым столом вмиг опустели и дымный прокуренный
воздух сомкнулся. Прочие занялись беседой.
- Клим - это мое порождение, - горько сказал Хрустальный Профессор.
С топотом и шутками друзья ввалились в необъятную комнату. Вся она была
увешана ратными трофеями и оружием. На обширных коврах висели мечи и
секиры, а по углам размещались машины Хрустального Профессора и пыточный
инструмент. Присутствовали и головы поверженных противников: белые и
черные, клыкастые и искаженные злобой, все знатные воины. Дим многих
знал...
Шел процесс кормления ребенка.
Вервольф очень слабо представлял себе общение Клима Полигалова с
детьми. Одноглазый крутился, лебезил и все пытался спеть услышанное как-то
от Дима "Утомленное солнце". При всех достоинствах Клима голос у него был
противный, и младенец с недетской решимостью обрывал его поползновения.
Клим прекращал...
- Кушай, кушай. Спеть тебе что-нибудь? - гремел Клим. - Скажи Климушке:
"Спо-ой"...
- Нет, - отрезало чадо.
- Все верно, - снова заныл в таверне Профессор. - Это все я виноват.
Что может быть сентиментального в этом ребенке?
- Господи! Куда уж нам быть сентиментальное. Не хватало, чтобы у нас
появился еще один добряк Полигалов, или сколько их там может появиться.
По-моему, в этом доме не хватает именно твердости и воинственности.
Дим снял со стены алебарду, выбрал на глазок машину-убийцу поужасней,
заржавевшую от вечного бездействия, и нанес сокрушительный удар.
В глазу Полигалова загорелся дьявольский веселый огонь. Он повернулся,
он встал во весь рост, затмив свет, он топнул ногой, отчего со стен с
грохотом посыпалось оружейное барахло.
- Черт возьми! - проорал он, бешено сверкая белком и выволакивая
какую-то железяку из-за пояса. - Мой лучший экземпляр!
Пан, скучая, отвернулся и решил пообщаться с отпрыском. Сзади громыхало
железо и рушилась рухлядь, слышалось сопение Клима и подзадоривающие
выкрики Вервольфа, Словом, они рубились. Что-то попутно взрывалось, но это
было неинтересно.
- Все дело в том, - говорил Пан полигаловскому чаду, - что наш толстяк
слишком добр, и поэтому собирает у себя всю эту мерзость, дабы ей не
пользовался кто-нибудь другой. Ну разве это метод?
- И этот тоже, - серьезно ответил младенец. Пан приподнял бровь.
- Вся моя коллекция испорчена, - сказал Клим с фальшивой горечью.