"Сати Спивакова. Не все " - читать интересную книгу автора

благородство, в общем, неся зрителю букет вечных ценностей и иллюстрируя
немой укор.
Еще меня заняли в одном спектакле в качестве осветителя, а в "Борисе
Годунове" Фоменко поставили на гардероб. От последнего я просто
самоустранилась. Мне устроили разнос при всем курсе, на что я, обнаглев,
ответила, что, во-первых, мечтала у Петра Наумовича играть хотя бы в
массовке и "безмолвствовать", как весь остальной курс, во-вторых, что
история про театр, начинающийся с вешалки, меня не трогает и что, в третьих,
я не могу нести материальную ответственность за шарфы и шапки почтенной
публики, а в последних, что если в знаменитом ГИТИСе за пять лет меня смогли
обучить только на гардеробщика, то либо надо отчислить меня за
профнепригодность, либо...
Но в общем-то профессионально я тогда была защищена: в Ереване меня
ждали театр, киностудия - было ясно, что в Москве мне оставаться не надо, да
и не хотелось. Судьба же распорядилась иначе. Она приняла очертания скрипки,
ее голоса, знакомого с детства, а потом и черты пухленькой, курчавой сладкой
моей дочурки - Кати. Недавние страсти по ГИТИСу показались мне чепухой в
сравнении с этим. А потом, вначале незаметно, далее все более осознанно я
стала отходить от своей профессии, сдавать позиции. А может, профессия стала
отторгать меня. Наверное, у меня не хватало характера, упорства и таланта
держать взятую высоту, двигаться дальше, доказывая себе и окружающим, что я
сама по себе чего-то стою, а не только являюсь женой известного человека и
поэтому могу выходить на сцену. Ведь сцена - одна из самых опасных вершин,
ты на ней голый, без страховки, без лонжей. Однажды сойдя, восстанавливать
форму, впрыгивать в бегущий поезд уже страшно, не хватает куража. При этом я
ни о чем не жалею, потому что верю в судьбу и знаю, что пусть короткое
время, но все-таки была актрисой. Правда, долго не могла ходить в театр:
когда со сцены тянуло запахом грима вперемежку с пылью и гас свет, у меня,
как у лошади на манеже, начинало щипать в носу. Теперь это прошло. Недавно
Людмила Касаткина подарила мне свою фотографию с надписью "Гитисяночке
Сати". Как окрылило меня это слово - гитисяночка!

СКРИПАЧ НА КРЫШЕ

За год до того, как мы с Володей познакомились, я летела в Ереван. Одна
приятельница решила послать моему папе в подарок виниловую пластинку
Спивакова 33 оборота. Тогда я понятия не имела о том, кто такой Спиваков.
Она рассказала, что это такой модный скрипач, только что создавший камерный
оркестр "Виртуозы Москвы". А когда ее коллеги-журналистки приходили брать у
него интервью, он, прежде чем открыть дверь, брал в руки скрипку,
приготовленную заранее в прихожей. Чтобы все думали, что он чуть ли не спит
со скрипкой в руках. (Сейчас-то я знаю, что это правда - со скрипкой он не
расстается.) Это так романтично - в Гнесинке, где он преподает, все по нему
сохнут, бабник и донжуан со скрипкой. Но на меня ни фотография, ни рассказ
должного впечатления не произвели.
Почему-то я везла еще какое-то блюдо. Я засунула пластинку и блюдо в
один пакет, положила под сиденье и - надо знать наши самолеты советских
времен, лишенные кондиционеров, - в конце пути в Ереван достала из-под
сиденья пластинку, принявшую форму таза, то есть блюда. Папа очень меня
ругал: дочь скрипача, а не умеет обращаться с пластинками!