"Брайан Стеблфорд. Врата рая." - читать интересную книгу автора

вечеринке, в окружении многих людей? Даже если я на самом деле обезумел,
кто был этому причиной? Вечеринка является защитным камуфляжем. На ней вы
можете делать все, что вам заблагорассудится. Совершенно мило, если вы
ничего не делаете. Можно крупно разыграть, хотя это и не должно задеть Ли
Каретту. Можно попасть в точку по их оценке... а можно и нет.
Я полагал, что все это осталось на Земле. И я в действительности
оставил Землю.
Ведь Сул чертовски далеко. Пятьдесят шесть миллионов километров от
ближайшего привала. Ты считал, что убережешься, забравшись на орбиту с
мертвым миром, за три гиперпространственных перехода от Земли и на
Крутящемся Камешке под ногами? Рассчитывал, что невменяемость оставит под
чужой луной?
Никто не должен знать! Могут сейчас же отправить домой. Только не
теперь. Я скрывал это раньше, сумею и теперь. Если сомневаетесь,
проверьте. Я в состоянии это сделать. Знаю, что смогу. Что значит час
памяти, когда ты среди друзей?
Я откинул голову на подушку, но не для того, чтобы спать. Не мог
понять, ну что же так непонятно во сне? Сон - это то состояние, в котором
приходят кошмары.
Вот то состояние, в котором стоит провести Новый Год!
Конец кошмара?
Да, может быть.
А может и нет.



1

Я сидел у телевизора и перелистывал страницы самого последнего
бюллетеня, когда Зено постучал в дверь. Не ожидая моего приглашения, он
вошел.
Он глянул через мое плечо, чтобы увидеть, что демонстрируется на
экране.
- Праздник, - сказал он. - Ты собираешься обойтись без него, а?
- А у тебя на Каликосе есть праздники?
(Это была одна из тех глупых мыслей, которые внезапно кажутся
необычными не из злого умысла. Я как-то прежде не думал, что чужеродные
существа, пусть даже и похожие на людей, имеют праздники).
- Конечно, - ответил он. - Даже _э_т_о_т_ праздник - начало Нового
года.
- Но не Рождество?
- Нет, - сказал он. - Рождества нет.
Он бы улыбнулся, если бы мог, я уверен в этом. Анатомически, как и
все каликосцы, с человеческой точки зрения, он выглядел грустным. Конечно,
у них была своеобразная шкала мимики, но по нашим меркам, выражения его
лица являлись всего лишь разновидностью постоянной мины, от небрежно
грустной всевозможных оттенков до предельно печальной. В общем-то, оно
соответствовало его жизненному пути. По его мнению мир не был
благоуханным, тем, что мы с вами называем полным жизни. Сам Зено был
темно-зеленого цвета, с чешуйками алмазной формы жесткого покрова, и