"Брайн Стэблфорд. Центр не удержать ("Битва за центр" #3)" - читать интересную книгу автораподнималось целое облако.
- Уровень пуст? - спросил я, пристраиваясь между Сюзармой и Мирлином. - Видимо, нет, - ответил Мирлин. - Однако к тому идет, - возразила Сюзарма. Голоса их звучали нерадостно. - Что-то случилось? - спросил я. - Нам трудно идти по следу, - объяснил Мирлин. - След другого вездехода исчезает очень быстро. Может быть, отпечатки соединяются с частицами, которые просто сносит ветром. Тем не менее похоже, что на молекулы действует метаболизм. Нужно еще иметь в виду, что другой вездеход не идет прямо. Если он петляет, след тоже трудно искать. - Метаболизм? - переспросил я. - Вы хотите сказать, что пыль полна бактерий? - Девяносто процентов органики, - сказал Мирлин. - Миллионы видов в каждой пригоршне. - Обычное дело, - отозвалась Сюзарма. - Пепел к пеплу, пыль к пыли. На этом уровне нет ни миссионеров, ни арендаторов. Тут я понял, что мы с ней нашли общий язык - ибо ничего подобного я раньше от нее не слышал. - Это то же самое, из чего состоят кольца Урана? - спросил я. - Кто-нибудь сказал об этом Нисрину? - Он спит. - Полковник была лаконична. - На таблетках. Руку сломал. Вездеход слегка дернулся, преодолевая холмик повыше других. Одно из колес крутилось вхолостую секунды две, прежде чем обрело равновесие. В воздухе было столько пыли, что невозможно было заметить границу между землей и воздухом. словно в густом тумане. Я подумал, действительно ли этот уровень был полон той пыли, которую можно было обнаружить в газовых облаках - месторождениях звезд второго порядка? Была ли эта пыль примитивной формой жизни, что засеяла все моря, как только появилась вода? Может быть, это вообще была другая форма жизни - очень древняя? Откуда было ждать ответа? Возможно, метазойская эра была лишь этапом, который должны были пройти все биосферы и к которой в конце концов возвращались все формы жизни? Как сказала Сюзарма, пепел к пеплу, пыль к пыли. Мой странный сон повлиял и на мое бодрствующее существо. Вся история Вселенной и судьба всего сущего на ней прочно сидела в моем мозгу. Головная боль проходила, но я не чувствовал себя лучше. Я был как в прострации, словно одурманен наркотиками - знаете, такое чувство, когда исстрадавшиеся нервы отключаются, в теле воцаряется низкая сила тяжести, а в голове - и вовсе нулевая. - Ну, - заключил я, - если все так паршиво, я пойду и прилягу. Мне не следовало искушать судьбу. Мы перевалили через другой подъем и вдруг понеслись вниз. Все четыре колеса утратили опору, мы ехали по склону, и впереди нас неслась пыль. Она вздымалась перед нами огромными клубами, закрывая обзор, словно земля полностью поглотила нас. Первые пять секунд я совершенно не беспокоился. По крайней мере я привык к уровням с потолками высотой в двадцать метров, где нельзя было утонуть в самом глубоком озере. Я посчитал, что склон не может длиться вечно и что мы вскоре обретем землю под колесами. Пять секунд превратились в десять, и тогда я понял, что мы в беде. Мы |
|
|