"Майкл Стэкпол. Война темной славы" - читать интересную книгу автора

Раунса сказал, что не возьмет с нас денег, но мы с Неем все же отдали ему
свои лунные монеты, поскольку в дороге они бы нам все равно не
понадобились.
Что касается доспехов и оружия, то здесь я выбирал такие, которые не
повлияли бы на мою скорость и маневренность. Я взял длинную кольчугу
свободного покроя (она надевалась поверх доспехов) и защищающий затылок
открытый шлем, перчатки, наручи и наголенники, а также кожаную куртку на
подкладке и брюки, которые можно было носить под доспехами каждый день. Из
оружия я выбрал такой же лук, с каким ходил на охоту, три пучка стрел, по
тридцать штук в каждом, меч, небольшой топорик и два кинжала. Меч был чуть
больше ярда в длину, с тридцатидюймовым обоюдоострым стальным лезвием. Его
рукоятка была достаточно длинной, чтобы при необходимости можно было
ухватиться за нее обеими руками.
Ли с Неем снарядились так же, как и я, только Ней отказался от меча и
взял вместо него огромную булаву длиной фута в четыре с полуфутовым
треугольным стальным острием на конце. Восьмидюймовая вершина булавы была
обита сталью, что вдвое увеличивало диаметр ее прочной дубовой сердцевины.
Четыре узкие полоски стали тянулись по всей длине рукояти, защищая от мечей
и топоров нападающих. Булава весила вдвое больше, чем мой меч, но Ней
орудовал ею так, словно размахивал ивовым прутиком.
Прощаться с родителями было нелегко, и хорошо, что я попрощался с ними
еще дома, а не на глазах у моих будущих спутников. Отец, мать и я
позавтракали в то утро без масок на лице. Мама постаралась накормить меня
поплотнее и все утро давала мне советы, как лечить раны, сыпь, шишки,
синяки, порезы и что делать, если я обгорю на солнце. Она также взяла с
меня обещание, что я буду незамедлительно чинить свою одежду, если на ней
появятся дырки или прорехи, чтобы не походить на нищего, и что при любой
возможности я буду стараться подать весть о себе.
Отец же рассказывал мне о каждом из моих будущих спутников и велел мне
научиться как можно большему у лорда Норрингтона. Он также наказал мне,
чтобы о своих лошадях я заботился прежде, чем о себе самом, и чтобы я
старательно выполнял свои лагерные обязанности. Отец пошутил, сказав, что
никто не жалуется на быстро наполненные водой ведра, на излишки дров,
собранных для костра. Он предупредил меня, чтобы я никогда не сетовал на
еду, какой бы отвратительной она ни была, и поведал мне с дюжину различных
способов не уснуть во время ночной вахты.
Он предостерегал меня от жестоких слов и просил, чтобы я заботился о
Ли, как о родном брате. Я знал, что между этими двумя советами была
определенная связь. Злые языки пустили по Вальсине слух, будто родители Ли
приходятся друг другу двоюродными братом и сестрой, отсюда, мол, и его
недостатки - маленький рост и бахвальство. Эти сплетни всегда злили моего
отца. Я знаю, что они также ранили Ли, поэтому я всегда воздерживался от
упоминания об этом, даже если злился на него, и действительно относился к
Ли как к брату.
Теперь, когда я покидал родной дом, я чувствовал, что отец хочет
передать мне то же уважение к Норрингтонам, которое испытывал он сам,
переложить на меня какую-то часть своего долга перед ними. Кивком головы я
дал ему знать, что с радостью принимаю на себя эту ношу. Отец улыбнулся и
больше ничего не сказал.
Я поцеловал их обоих на прощание, смахнул слезы с маминых щек. Прежде