"Иван Фотиевич Стаднюк. Война (книга 3)" - читать интересную книгу автора

"Чего, спрашиваю, вареный такой, будто жизнь надоела?" - уточнил
вопрос Ямуга.
Алесь провел ладонью по лицу, сморщился, словно от боли, затем вдруг
спросил:
"Товарищ старшина, а село Оборье далеко отсюда?"
Ямуга, озадаченный вопросом, достал из полевой сумки карту, развернул
ее и начал рассматривать, отодвинувшись в тень орешника, чтоб не слепил
луч солнца.
"А у тебя там что, заноза или уже теща? - И тут же старшина ткнул в
карту желтым от махорки указательным пальцем: - Вот оно, Оборье...
Километров двенадцать отсюда. - Подняв от карты глаза, он указал рукой: -
За тем лесом почти строго на юг".
Алесь еще никогда в жизни никого так не просил:
"Товарищ старшина... Я бегом - туда и обратно! Только увижусь.
Разрешите! Век не забуду".
Старшина Ямуга усомнился:
"Ты же, помню, где-то под Минском тоже искал родню?.."
"Они сюда бежали, за Днепр. Тут моя сестра Варя замужем! Где ж им еще
быть, если не в Оборье?!" - Алесь по-собачьи преданными глазами смотрел на
Ямугу, будто решался вопрос о его жизни.
"А если немцы прорвутся?.. А минометчики в бегах?"
"Ими еще и не пахнет тут! - доказывал Алесь. - Я мигом слетаю!"
"И что же это тебе даст?.. Ну, повидаешься, растравишь душу себе и
родным..."
"Пусть узнают, что я живой! А то небось похоронили!" - Алесь
мучительно подбирал новые доказательства, просительно оглядываясь на
товарищей, которые, рассевшись под кустами, ели из котелков кашу и молча
прислушивались к разговору.
"Если б там девчонка ждала его, можно б и отпустить", - без тени
иронии заметил сержант Чернега - темноликий, скуластый, с ухарскими,
нагловатыми огоньками в больших воловьих глазах.
"Так в том-то и дело, что и моя Полина там! - с отчаянием и с
последней надеждой воскликнул Алесь. - Другой на моем месте уже самовольно
сбежал бы!"
Эти последние слова Христича услышал вынырнувший из-за кустов старший
лейтенант Бутынин.
"О каких самовольных побегах речь?" - Он повернул заостренное
уставшее лицо в сторону Алеся и старшины Ямуги.
Все вокруг замерли, даже перестали скрести ложками в котелках.
Старшина изложил командиру роты суть просьбы красноармейца Христича.
"Никаких увольнений, - сухо и наставительно ответил старший
лейтенант, твердо взглянув на поникшего Алеся. - Война... В любую минуту
бой может начаться".
"Точно, я так ему и объясняю!" - с готовностью поддержал командира
роты старшина Ямуга.
Целый день ныл потом Алесь, доказывая всем, что не погибни их
замполит, тот отпустил бы его. А командиры да старшины, мол, народ без
сердца, не понимают бойца, не хотят заглянуть ему в душу.
Под вечер старшина Ямуга не выдержал и, ни к кому не обращаясь, но
так, чтоб слышал Христич, досадливо сказал: