"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

красная звезда с золотыми серпом и молотом... Да, теперь [5] он уже не
рядовой, а политработник, младший политрук. И не будет больше для него
казармы, строгого старшины, не будет привычных и так надоевших команд
"Подъем", "Строиться", "Шагом марш" и многого другого не будет, без чего
немыслима курсантская жизнь и вполне мыслима жизнь младшего политрука,
самостоятельного человека, назначенного на солидную для двадцатидвухлетнего
парня должность секретаря газеты мотострелковой дивизии.
Петр с благодарностью вспомнил старшего лейтенанта Литвинова - своего
командира роты в училище. Это он выхлопотал у начальства для него, Маринина,
разрешение сделать по пути к месту службы короткую остановку в Киеве, чтобы
повидаться с Любой...
При мысли о Любе, о скорой встрече с ней гулко забилось сердце,
стиснутое радостью - безотчетно-тревожной и нетерпеливым желанием быстрее
оказаться там, в Киеве... И чем ближе встреча, тем беспокойнее, что окажется
она не такой, какую видел в мечтах. Ведь сколько раз уже так бывало:
задумает одно, а получается все наперекор. Вроде судьба, если есть она,
испытывает его сердце, его мужское самолюбие и делает все так, чтобы не Люба
страдала по нему, а он терзался от того, что счастье, казавшееся таким
близким, вдруг исчезало, как мираж, и снова манило к себе откуда-то
издалека...
Они вместе с Любой кончали десятилетку. Маринин мыслями уносится в
родной Тупичев (есть такое село на Украине), вспоминает, как все было.
...После десятилетки условились продолжать учиться в Харькове: она в
Институте иностранных языков, он в Институте журналистики. Уехал Петр из
Тупичева к брату в Чернигов, где и готовился к поступлению в институт.
Переписка с Любой прервалась. Но это не беда, раз они скоро должны были
встретиться в Харькове.
Однако в Харьков Люба не приехала. Только потом узнал Петр, что мать
уговорила ее поступить в Киевский медицинский институт: и к дому ближе и
родичи в Киеве живут.
Но и с этим можно было смириться: существовала же почта, летние
каникулы. Верил Петр в скупые - вполнамека, [6] стыдливые девичьи
заверения... Дружба продолжалась.
Из института Петра Маринина призвали на военную службу. Располагая
неделей свободного времени, он не мог удержаться, чтобы не съездить в Киев.
Да и зачем удерживаться? Должен же он повидаться с Любой перед уходом в
армию!
И поехал... Лучше было бы ему не ездить. Разыскивая общежитие
мединститута, Петр на улице случайно увидел Любу. Или это не она? С парнем
под руку?.. Стройная, тонкая, в знакомой ярко-зеленой кофточке, Люба
хохотала, поигрывая дугами бровей, когда парень наклонялся к ней и что-то
говорил. Смеялись ее губы, глаза, вся она светилась и смеялась - весело,
самозабвенно, то и дело встряхивая гордо приподнятой головой, чтобы откинуть
золотистый локон, спадавший на лоб. Все это Петр отметил сразу и в короткое
время успел перечувствовать многое: недоумение, сомнение, обиду от того, что
Любе может быть так весело, когда его, Петра, нет рядом с ней, и, наконец,
ревность - мучительную, злую.
Петр хотел было свернуть в переулок, но Люба заметила его.
Остановилась, перестала смеяться и потускнела, точно не обрадовалась Петру.
Ее ясные, всегда доверчивые глаза источали тревогу. Она быстро высвободила