"Иосиф Сталин. Сочинения (Том 17) " - читать интересную книгу автора

"фальсификацией" ("историософ" тут что-то путает), а инициативой, и я
советую г-ну Илизарову не забываться...
В приложении к данному тому помещены два очерка В.Д. Мочалова (см.
биографическую справку о нем: Сталин И.В. Соч. Т. 16. С. 236-237) о встречах
Сталина с первыми составителями Собрания его сочинений и биографий Ленина и
Сталина, состоявшихся в Кремле в декабре 1945 года и декабре 1946-го.
Обнаружение этой рукописи, более полувека пролежавшей среди бумаг Василия
Дмитриевича, - редкая удача, выпавшая на мою долю в мае 1998 года благодаря
доброму содействию дочери ученого, Елены Васильевны Мочаловой. Выразительные
сами по себе, эти фрагменты живого общения безусловно добросовестного,
убежденного и заинтересованного наблюдателя примечательны еще и потому, что
они отражают личные пожелания Сталина насчет настоящего издания. Так, Сталин
был против включения в тома многих принадлежащих ему работ, не говоря уже о
текущих деловых текстах. Когда ему напоминали о том, что иначе поступают в
отношении Ленина, стремясь собрать и донести до общественности буквально все
его письменное наследие, Сталин отвечал очень просто и емко: "То Ленин, а то
я".
Об этом необходимо заявить потому, что предлагаемый вниманию читателя
17-й том Сочинений Сталина не только не соблюдает указанный подход, а
напротив, прямо его нарушает. Ниагара передержек и клеветы, обрушенная на
эту историческую личность спустя всего три года после ее кончины и
низвергавшаяся около 40 лет и людьми "партии Ленина - Сталина" и ее
противниками, а самое главное - длительный отказ от попыток (или их
недопущение) разобраться, где тут истина, а где ложь, явились выразительной
составной частью демонтажа социалистического строя в Советском Союзе -
России и других странах. Мещанство, отечественное (в первую очередь
"партийное") и мировое (а этому большей подмоги и не требовалось), в своей
пошлой, растлевающе-разрушительной неистощимости превзошло само себя. Ради
превращения революции и эволюции в инволюцию и регресс оно постаралось
вовсю. Было наивно уже в середине 50-х годов рассчитывать, что облыжный
погром Сталина, сталинцев и их времени, прикрываемый именем Ленина, пощадит
в последующем Ленина - Маркса и не потянется дальше, к дискредитации всего
революционно-освободительного, лево-демократического процесса до бабувистов
и якобинцев, до бездоказательного отвержения научной политической экономии и
научного социализма, философии диалектического материализма и свободомыслия
вообще.
Теперь, когда налицо чудовищные результаты этой хорошо
скоординированной и оснащенной, рассчитанной на продолжительность жизни двух
поколений, контрреволюционной кампании, понятна как сила инерционного
сопротивления частной собственности, опирающейся на своих традиционно
вернейших союзников - невежество, суеверие и корысть, так и неотложная
необходимость взглянуть на объект иначе. В противовес наветам на все
связанное со Сталиным - от его "безграмотного" почерка до якобы симпатий к
уголовному миру, от приписываемого ему безграничного властолюбия до скрытой
религиозности и т. д. и т. п. - понадобились подробности. И их найдет в
настоящем томе читатель.
Мочаловская запись бесед со Сталиным, между прочим, ценна тем, что она
демонстрирует его авторскую щепетильность. В отличие от многих позднейших
"вождей" - от Хрущева до Зюганова - он органически не мог приписать себе
чьи-то чужие тексты. В противоположность этой истине Илизаров пишет о том,