"Иосиф Сталин. Сочинения (Том 18) " - читать интересную книгу автора

побегов принципиально другого порядка, не рождая через ряд переходных форм,
сочетающих в себе и новое и старое, других форм, представляющих не виданное
ранее качество. Эти экономисты как будто не замечали, что при такой
трактовке они лишают смысла сам переход к социализму, ибо в рамках товарного
производства более совершенного строя, чем капитализм (разумеется,
проходящий разные стадии своей эволюции, модернизируемый,
"демократизируемый" и "гуманизируемый"), создать невозможно.
Топчась десятилетиями в двух соснах "план и рынок - рынок и план", они
не выдумали пороха и в конце концов облегчили себе жизнь, отказавшись, по
доброхотной рекомендации "из-за бугра", от плана и возвратившись на рыночную
стезю. Сталин, как и Ленин, не был понят его незадачливыми продолжателями,
которые не смекнули того, что социалистическое товарное производство
мыслилось им не в покое, а в движении, в состоянии беременности чем-то
отличным от себя, самоотрицания, "переставания" быть товарным во имя
марксовой экономики реального гуманинизма, на первых порах - социализма как
товарищеского способа производства.
Сталин не оставил теоретических разработок перехода к продуктообмену,
но дал, как когда-то говорили, "тонкие намеки на толстые обстоятельства". Мы
видим, что уже в 1934 году он ориентировал советскую торговлю на потребности
людей. Это первое. Второе - он намечал политику снижения цен, то есть
повышения благосостояния населения без роста денежной массы. Первое,
понятно, было рассчитано на рост способности промышленного и аграрного
производства поставлять торговле все более широкий набор потребительских
благ, второе сулило минимизацию расходов трудящихся и переход в перспективе
к бесплатному распределению хотя бы части основных потребляемых продуктов и
услуг. Есть свидетельства о том, что Сталин связывал практическое начало
коммунизма с тем моментом, "когда мы начнем раздавать населению хлеб
задаром" (Чуев Ф. И. Молотов: Полудержавный властелин. М., 2002. С. 122).
Это мыслилось им примерно с начала 60-х годов. В то же время он предупреждал
против попыток "представить переход ко второй фазе коммунизма
по-обывательски. Никакого особого "вступления" в коммунизм не будет.
Постепенно, сами не замечая, мы будем въезжать в коммунизм" (С. 571). Хрущев
с его "третьей" Программой КПСС и авантюрными обещаниями на 1980 год
поступал "с точностью до наоборот". Видать, не случайно, не только по
анекдоту, запланированный им, и, естественно, не состоявшийся, "въезд в
коммунизм" в этом году Брежнев заменил Московской олимпиадой. Как говорил
еще Ленин, "с обывательскими понятиями нельзя браться за теоретические
вопросы" (Полн. собр. соч. Т. 30. С. 94).
Стынет кровь и озноб пробивает позвоночник, когда читаешь
многочисленные писания авторов "белого лагеря", "диссидентов", бывших
коллаборационистов, "зэков", "демократов" о "злодеяниях" и "жестокости"
Сталина. Великий "мастер" этого жанра А. И. Солженицын, ссылаясь на
эмигрантского профессора И. А. Курганова, "цену революции" - "число жертв
советского террора" определяет в 66 миллионов человек, прибавляя к ним 44
миллиона военных потерь. Итак, 110, а по другим подсчетам - 134 миллиона
"потерь от коммунизма". "Свой или чужой - кто не онемеет?" - ставит писатель
риторический вопрос (см. Островский А. В. Солженицын. Прощание с мифом. М.,
2004. С. 452). Но возникает и другой вопрос: Есть ли предел
злобно-бессовестной антисоветской фантастике?
Доказано-передоказано, что в нашей стране, пережившей в XX веке драму