"Илья Стальнов. На острие иглы" - читать интересную книгу автора

мне, обнимая за плечи и показывая вдаль через узкое окно на втором этаже
его дома. - Ведь отсюда очень удобно было добираться по водному пути до
Новгорода по знаменитому Волоку Дамскому... Но об этом я еще поведаю вам
подробно. А сейчас мне хотелось бы приступить к делу... Да, я люблю этот
город. Но здесь тяжелый климат. Тяжелая жизнь. Это не может не сказываться
на здоровье. И моем, и членов моей семьи, - он так глубоко и скорбно
вздохнул, так что я обеспокоился, а не опоздала ли моя помощь. И
незамедлительно приступил к исполнению своих обязанностей.
Диагноз я поставил быстро. Главной его болезнью была мнительность
касательно своего драгоценного здоровья. Этим заболеванием он заразил свою
супругу и трех дочерей. Правда, у его жены время от времени опухали ноги,
но беспокоило ее не это, а боли в загрудинной области. "Кор пульмонале
ацитум!"" - поставил я про себя безрадостный для нее диагноз. Однако, как
показало время, я, слава Богу, ошибся. Это Острая сердечно-легочная
недостаточность - были обычные колики. Я прописал ей необходимые снадобья и
мазь наружно.
В общем, жизнь достаточно быстро налаживалась. И город уже начинал мне
нравиться каким-то варварским очарованием, которого начисто лишены наши
цивилизованные, облагороженные европейские города и мне пока совершенно не
хотелось в Европу...
На моем небе не было ни тучки, и настроение у меня было под стать -
безоблачное. В тот роковой день я, гладко выбрившись, направился в трактир,
где столовалось большинство моих соотечественников, я не мог представить,
что мое суденышко уже преодолело спокойное море и входите полосу черных
штормов...
После сытного обеда я вернулся домой и уселся за письмо в родной
фатерлянд. К написанию писем я всегда относился добросовестно, привык
излагать события спокойно и последовательно, поэтому доставленные домой мои
произведения читали всей семьей, да еще и соседям. Справился я с этим делом
около шести часов, когда пора уже было отправляться на вечерний визит к
Бауэрам. Но перед этим я решил еще раз тщательно осмотреть свое новое
жилище. Тогда и обнаружил ларец и книгу. Протягивая к ним руку, я еще не
знал, что открываю ящик Пандоры, из которого на меня посыпятся несчастья...
Книга меня покоробила, и, пролистнув несколько страниц, я с омерзением
положил ее на место. В ней по-латыни описывались какие-то темные, противные
Богу и человеку действа, в могущество которых я не особенно верю. Зато
брошь намертво приковала мой взгляд.
Видит Бог, никогда я не был поклонником красивых безделушек, неизменно
оставляя любование и восторжение ими натурам менее серьезным, зато куда
более богатым и беззаботным. Для меня вещи вообще немного значили. Недаром,
презрев их, пространствовал я всю жизнь в поисках новых знаний и необычных
ощущений. Но от этой драгоценной вещицы даже я не мог оторвать глаз.
Какое-то колдовское очарование таилось в ней.
Я провел пальцами по гладкой поверхности броши. Чья же она? Что с ней
делать?
Нет, мысли о том, чтобы присвоить ее, у меня не возникало. Разумнее
всего было бы положить ее обратно в ларец, спрятать подальше от любопытных
глаз и при случае вернуть молодому хозяину дома, хотя, как я уже говорил, у
меня были сильные сомнения, что он и его покойные родственники имели хоть
какое-то отношение к ней.