"Илья Стальнов. Удар иглы" - читать интересную книгу автора

ни дичь, приправленная индийскими пряностями, ни паштеты, ни редкие
заморские фрукты. Он будто бы задался целью испортить весь вечер, и
вежливый, выдержанный дон Орландо решил, что гостю эту задачу удалось
решить. Алонсо сидел, нахохлившись, как монастырский голубь, и
неодобрительно глядел на заставленный яствами стол.
- Вы все же больны, мой дорогой Алонсо. У вас пропал аппетит.
- Нет. Просто я не хочу предаваться излишествам.
- Это не излишества, - устало произнес Орландо. - Это только хороший
стол.
- Я долго думал в последнее время и пришел к выводу, что наступила
пора взглянуть на свою жизнь с точки зрения вечных законов, данных нам
Господом. Нельзя идти по пути ублажения плоти и надеяться на спасение.
- Вы говорите это серьезно? - наигранно удивился дон Орландо. - Уж не
думаете ли вы устремить свои стопы по тернистому пути аскезы?
- Вы слишком легко относитесь к этому. Тертуллиан учил: "Изнуряя
плоть, ты обогатишь дух свой".
- Бросьте, мне вовсе не улыбается повторять благочестивые подвиги
святого Доминика.
- Достойный объект для подражания! - запальчиво воскликнул Алонсо.
- А вам не кажется, что деяния, прославившие его, излишне суровы. Я не
могу, подобно ему, носить железную кольчугу вместо рубашки. При мысли о
рационе, которым довольствовались он и его соратники, мне становится плохо.
Глоток воды и кусочек хлеба в день. По воскресеньям - вареные овощи. Лучше
смерть! Вспомните, как святой Доминик бросился к аббату с признанием в
тяжком грехе - вместе с черствым хлебом он съел несколько листьев. Я люблю
за стаканом вина вести добрую беседу. Святой же Доминик, и его соратники
дали обет полнейшего молчания, лишь в воскресенье между вечерней и
всенощной они могли перекинуться парой слов. Я склонен к простудам, а
потому не способен, как святой Доминик, спать зимой у двери кельи в одной
рубахе, связанной из железных проволок и укрываться металлическим панцирем.
У меня нежная кожа, поэтому я не смогу, подобно ему, терзать свое лицо и
тело колючими шипами, хлестать себя ремнями из кожи и носить под кольчугой
восемь впивающихся в тело обручей. Смерть бы приняла меня в свои объятия
через неделю такой жизни. Не призывайте меня к этому, мой друг.
- Святой Доминик прожил около ста лет! Не отрицаете же вы, что этим
Господь показал свое расположение к нему.
- Наоборот. Лишний год такой жизни - уже тяжкое наказание. На небесах
ему было бы гораздо лучше.
- Не богохульствуйте, - раздраженно воскликнул Алонсо. - Поверьте, это
не самое достойное занятие.
- Хорошо, не буду.
- Неужели вы не понимаете всю благостность отречения во имя Господа от
земных благ. - В голосе Алонсо звучали нотки отчаяния, и Виллас подумал,
что его товарищ перетрудился в последнее время и это сказалось на его
разуме. - Вспомните слова святого преподобного Макария Египетского: "Идеал
жизни в духе. Идеал спасения - путь к нему лежит через духовный подвиг".
Отречься от тела, от цепей, привязывающих нас к порочной и греховной земле,
значит воспарить в небесные выси, где души сливаются с Богом.
Если бы земная жизнь была только цепями, почему же Господь просто не
сотворил чистые души, не связанные с грубыми телами?