"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

громко трубить в свои бронзовые и медные трубы и возглашать народу о начале
свадебной церемонии, сзывая всех на площадь перед храмом Пресвятой
Богородицы. Наряжаясь и приводя себя в надлежащий вид, я чувствовал в душе
у себя нарастающее волнение. Звуки труб и голоса глашатаев, воодушевленные
возгласы людей, спешащих по улице к месту торжества, суета Аттилы,
старающегося, чтобы его господин выглядел как подобает действительному
слуге его императорского величества - все это накаляло мою бешеную молодую
кровь. А ведь сюда еще надо добавить предвкушение встречи с утренней
незнакомкой, образ которой - небесные глаза, легкий стан, яркие щеки и
губы, тонкие босые ножки - так и вился в моем воображении, так и играл,
будто пламя в разгорающемся костре.
Но не только это, Христофор, не только это. Кроме мечты о молодой
крестьянке и ожидания пышной свадьбы моего императора меня волновало
подспудное предчувствие, что"с сегодняшнего дня в моей жизни начнется
приключение, которое будет сопровождать меня очень и очень долго, если
вообще не до последнего часа пребывания в мире. Я, разумеется, не понимал,
каким огнем охвачена душа, и приписывал природу этого огня внезапному
чувству влюбленности в крестьянскую девушку. Ведь как-никак, я страстно
мечтал о подобном пылком влечении, которое должно было сразить меня
однажды, прогремев в сердце, как гром среди майского дня.
День был жаркий, и я не стал наматывать на ноги чулки4, надев башмаки
на босу ногу. Приятно было облачиться в чистую сорочицу и надеть поверх нее
мою праздничную тунику белого цвета с вышитыми на рукавах львами и
всадниками. Препоясавшись кожаным ремнем, я прицепил к нему меч и кошелек.
В виду жары можно было бы, конечно, не надевать плащ, но я был так беден,
что единственным моим драгоценным украшением являлась старинная греческая
фибула, выполненная из серебра в виде креста очень красивой формы с крупной
жемчужиной, вставленной в перекрестье; и я накинул на плечи свой синий
плащ, застегнув его на правом плече этой нарядной фибулой. Причесавшись и
внимательно прощупав верхнюю губу, страстно мечтая о том, чтобы усы
подросли еще хоть немного, я обратился к своему единственному зеркалу с
взволнованным вопросом:
- Ну, как я выгляжу?
- Превосходно, сударь,- ответило зеркало.- Вы выглядите так
торжественно и нарядно, что в пору вас, а не Генриха, женить на прекрасной
Адельгейде. Но все же, я не советовал бы вам брать рукавицы. Я, конечно,
понимаю, что очень красиво опереться правой рукой на рукоять меча и чтобы
при этом рука была одета в рукавицу. Это придает воину вид человека, хоть
сейчас готового в бой. И все-таки, сударь, я боюсь, что вы потеряете их, а
когда еще мы захватим какой-нибудь город, где вы сможете приобрести себе
дюжину рукавиц.
- Почему же я непременно потеряю их?
- Потому что жарко, вы снимете их, заткнете за пояс как-нибудь неловко
и они вывалятся. Или на пиру выпьете лишнего и вдруг вам захочется швырнуть
рукавицей в рожу какому-нибудь благородному рыцарю, который тоже перепьет и
позволит себе дерзкое замечание в ваш адрес.
- Неужели ты думаешь, что если такое случится, я не найду чего-нибудь
другого, чтобы кинуть ему в лицо?
- Найти-то вы беспременно найдете,- продолжал рассуждать Аттила,
который и был моим единственным зеркалом,- но в таком случае рукавица