"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

Позвольте мне, дон Родриго, попросить вас об одной милости. Я хотел бы
сложить о вас венок жестов20, дабы еще больше прославить ваше имя.
Дозволяете ли вы мне это?
Дон Родриго отвечал, что, во-первых, он не заботится о земной славе и
ищет славы лишь на небесах, а во-вторых, как он может позволить кому-то
сочинять или не сочинять стихи.
- Можете ли вы прочесть что-нибудь серьезное, не такое, как читали до
сих пор, желая рассмешить всех нас? - спросил он у стихотворца. Тот охотно
согласился и стал читать что-то по-французски. Мы ничегошеньки не поняли,
но дон Родриго слушал внимательно, кивал головой, иногда иронично щурился,
иногда в глазах его загорался чудесный пламень. Когда жонглер закончил
чтение, Кампеадор сдержанно похвалил его, выделил все достоинства
прочитанного жеста, но сразу после похвал взялся критиковать поэта довольно
жестко. Он прямо так и сказал:
- Если бы Роланд был жив, не думаю, что он бы стал восторгаться вашими
стихами. Может быть, во Франции у вас принято нагромождать столько
небывальщины, наша испанская поэзия гораздо сдержаннее, правдивее. За всю
свою жизнь я не встретил и не убил ни одного дракона и гораздо проще смотрю
на колдунов и ведьм. Вы пишете свои стихи для тех, кто не совершал военных
походов и не принимал участия в сражениях. Впрочем, воинам чаще нужны сами
сражения, а не песни о них. Может быть, я не прав? Не сердитесь на меня, но
я бы не хотел, чтобы вы сочинили что-либо обо мне в таком же духе. Да к
тому же по-французски.
Тут жонглер принялся уверять, что обладает необыкновенным даром быстро
и всерьез изучать языки. Оказалось, что испанским он владеет превосходно.
Между ним и доном Родриго состоялась недолгая беседа по-испански, затем
жонглер продекламировал на испанском какое-то свое сочинение.
- Недурно,- похвалил его дон Родриго, возвращаясь к свободной латыни,
дабы мы не были отрезаны от разговора.- Вы не только владеете языком, но и
угадываете поэтическую испанскую традицию. Что ж, если так, валяйте,
сочиняйте и обо мне, только не приукрашивайте, не фантазируйте, как с
Роландом.
Видя сильное замешательство француза, я решил развеять беседу и весело
рассказал о том, какой образчик устного народного творчества мне довелось
услышать вчера в пивном погребке. Я даже и от себя кое-чего добавил. Все
громко смеялись, а жонглер пообещал сочинить поэму, в которой одна и та же
история сначала рассказывается героем, потом его врагом, потом медведем,
потом прислугой, потом рыночной торговкой и, наконец, пивным бочонком,
которому приходится выслушивать ее от подвыпивших посетителей погребка.
Среди ночи мы отправились гулять по Кельну в надежде, что нам
встретится чудовищный Зильберик, составленный из сросшихся кусков своего
изрубленного тела и блуждающий в поисках недостающей ступни с Христовым
тернием в пятке. Но улицы города были пустынны и лишь в районе Ноймаркта
некие малоблагородные мужи били не более благородных дам, мы хотели было
вступиться, но дамы осыпали нас такой бранью, что стало ясно - побои
входили в состав их услуг, оказываемых этим молодцам. И мы с хохотом пошли
прочь.
Наутро, простившись с доблестным доном Родриго Кампеадором,
французским жонглером и другими вчерашними гостями, мы выехали из Кельна и
отправились в Бамберг.