"Октавиан Стампас. Проклятие ("Тамплиеры" #5)" - читать интересную книгу автора

Командора поддержал капеллан.
- Правильно, правильно. Он грабит горожан, а мы построили шесть
больниц для бедных и огромный дом призрения. Парижане и уважают нас и
боятся. Проклятие Великого Магистра для них пострашнее, чем королевская
месть.
- Пока все части парижского гарнизона находятся в казармах. Тампль
окружен несколькими десятками наблюдателей. Так что можно считать,
положение Тампля ничем не отличается от положения любой нашей капеллы в
провинции. При желании я берусь переловить людей Ангеррана и Ногаре в
полчаса. И я согласен с командором де Блезом, у нас не будет проблем с тем,
чтобы покинуть Тампль и Париж, - сказал де Мессьер.
Все знали, что начальник тайной стражи есть глаза и уши Великого
Магистра; может быть он сейчас выступил в качестве его языка. Иерархи
напряглись, ожидая, что вот-вот последует решительная команда и Орден
тамплиеров превратится из обороняющегося в атакующий.
Было уже совсем темно, когда Лако выбрался наружу, на скользкую,
мощеную булыжником улицу. Соседние дома тонули в темноте. Их хозяева уже
почувствовали, что находятся поблизости от центра опасных, чреватых разного
рода неприятностями событий и поспешили закрыться на все засовы, задраили
ставнями окна и не зажигали огней, дабы не привлечь внимания.
Кварталы, не прилегающие к Тамплю, дышали свободнее. В узких улочках
вблизи Нотрдам де Пари вышли на промысел многочисленные проститутки, в Ситэ
работали кабаки, слышались пьяные песни.
Ночь с 13 на 14 октября должна была стать ночью решительных действий.
Мало кто знал, каких именно. Флюиды опасливого ожидания уже появились в
прохладном воздухе.
Лако шел не особенно скрываясь. И его, кажется, не слишком пугали
мелькающие тут и там подозрительные тени. Несколько раз на пути ему
попадались отряды пеших стражников. Они шумно топча булыжник, отрыгивая
скверным пивом и плохо переваренной капустой, тащились из одной темноты в
другую, ругая про себя слишком исполнительного сержанта.
Париж во все времена был привольным местом для всякого сброда и ворья,
поэтому для ночного патрулирования еще во времена Людовика Святого, была
создана специальная команда и каждый новый монарх охотно подтверждал ее
полномочия.
Перебравшись на Ситэ, Лако застал в этом квартале почти полное подобие
нормальной ночной жизни. Никакие, даже самые ужасные предчувствия
неспособны до конца подавить человеческую природу, и даже в городе,
осажденном коварным и беспощадным врагом, люди продолжают торговать и
играть.
Перед трактирами горели костры, вокруг них толпилась ободранная,
вонючая парижская голытьба. На кострах жарилось ворованное мясо, нищие
сквернословили и дрались, правда и то и другое делали вяло. Внутри
трактиров продолжалась своя жизнь. С подавальщиков градом лил пот, с
грохотом сдвигались глиняные кружки полные ячменного пива, посреди стола
водружалось блюдо с разварными поросячьими ножками. Из окон валил пар.
Миновав три или четыре подобных заведения, Лако нашел то, что ему
требовалось. У костра и на ступенях трактира "Амьенский гусь" стояли
вооруженные люди в длинных темных кафтанах с большой золоченой вышивкой на
левом отвороте. Такие же занимали и основную залу. Они старались пить и