"Кирилл Станюкович. Удивительный луч профессора Комаччо" - читать интересную книгу автора

одно живое существо не может выдержать такого луча. Понимаете? - Опять
долгое молчание.- А вы представляете, что получится, если секрет попадет в
"хорошие руки", а? Боитесь? Не бойтесь! Я уже сейчас имею щит от этих
лучей. И если будет нужно, я чужие лучи изломаю, как щепки! Понимаете? Я...
Он вскочил. Но лицо его посерело и он почти упал в кресло.
Я кинулся за водой.
- Не надо! - резко сказал он.
Я остановился, и так мы и стояли -- я в дверях, а по середине комнаты -
Вары. На кресле, откинув голову, лежал, задыхаясь, сломленный волнением
старик.
- Так вот,- снова тихо заговорил он,- я стар, я болен, мне скоро
умирать. И сейчас я скажу то, что хотел сказать тогда, когда все кончу. Но
я боюсь не успеть. Я могу умереть каждую минуту. Слушайте вы двое и
молчите. Но запомните и скажите потом, когда аппарат будет готов. Мой отец
испанец, мать - индианка. Я родился далеко отсюда, в Кордильерах. Меня
воспитывали как испанца и я неплохо закончил образование в Европе, где уже
удачно начал заниматься физикой в одной лаборатории, между прочим, вместе
со Шредером. Но отец мой умер рано, и когда я вернулся из Европы за
наследством, оказалось, что друзья отца захватили его гесеенаду, а земля
по какой-то долговой расписке перешла к начальнику полиции. Я узнал, что у
меня ничего нет, и я узнал, что моя мать вернулась к своему племени. Мне
было все противно и я ушел к ней, к ее кочевому племени. Меня приняли. Как
в Европе я забыл, что я инка, так в Кордильерах я забыл, что я испанец, и
там я прожил более десяти лет. И там женился. Но и туда пришли
креолы-плантаторы, нас согнали с наших земель еще дальше в горы, а жену...
а жену у меня украли. Но она сразу бежала и вернулась ко мне домой в нашу
хижину, где я лежал с прострелянной ногой. Двое суток зимой шла она по
снегу и пришла только затем, чтобы на третьи сутки умереть. Через месяц,
когда я уже мог ходить, я пришел на заседание суда, где
председательствовал мой обидчик, укравший мою жену, где присутствовал
начальник полиции, забравший землю отца, и было еще четверо других,
которые были мне нужны. Я выслушал речь прокурора, толковавшего о
прогрессе. Он говорил, что нужно передать "пустующие" у индейцев земли
"землевладельцам"-плантаторам и что это - прогресс. Он говорил, что
индейцы не способны ни к труду, ни к науке и что их поэтому вытесняют. И
что это прогресс. А затем я начал стрелять. Затем я бежал и вернулся в
Европу. Потом меня пригласили сюда. Здесь все же ближе к моим Кордильерам.
Но вот во вторую половину своей жизни, называя себя испанцем, я был
индейцем, все это время называясь испанцем, я искал оружие для индейцев. Я
искал средство сделать их сильными, доказать всему миру великие
способности индейцев, создавших здесь задолго до европейцев удивительную
культуру. Но не знаю, не опоздал ли я, я нашел свое оружие, кажется,
слишком поздно.- Обессилев, старик откинулся в кресле.- Не знаю, в чьи
руки оно попадет, чьим целям послужит, если я умру. Не знаю, Антонио.
Будешь ли ты служить делу освобождения индейских народов?
Захотите ли вы, Вары, так же полуиндеец, помочь ему...
Учитель замолчал, задыхаясь. Стояла тишина. Я едва мог опомниться.
- Знаете, профессор,- со странной кривой полуулыбкой начал Вары,- пока
вы тут работали для индейцев в своей лаборатории, со страной, в которой вы
живете, произошли большие изменения. Пока вы сидели в лаборатории,