"Бранимир Станоевич Усташский министр смерти: анатомия преступления Андрия Артуковича Москва, "Прогресс", 1989" - читать интересную книгу автора

Кровь брызнула мощной струёй. Усташ схватил меня за волосы и стал наносить
удары ножом. Когда моя дочь это увидела, она, бедняжка, запричитала:

- Ой, мамочка моя! - и подбежала ко мне, сжав кулачки. Они схватили ее и
вонзили нож в горло. Ее шейная артерия лопнула, как спресованные волокна
конопли. Она тут же замертво рухнула. Я упала, а усташ бросил ее на меня. Я
оказалась под ней. Вот так... Бедная моя девочка, родненькая моя. Мы, как
цыплята, скачущие взад-вперед, когда им голову отрежут; смотришь на них и
жалость берет - не могут ни жить, ни умереть. Уходя, усташи обыскали нас,
забрав продукты, у кого что было. У меня с собой было немного хлеба и мяса.
Один из них, взяв их, тут же стал резать окровавленным ножом и есть.

После этой бойни осталось несколько человек в живых, хотя мы все были
изранены и изувечены: жена и сын Яна Гушича, Джукан Михайлович и Анджелия
Гушич, Сока Напияло и я".

ДАНИЦА МАМУЛА-ГВОЗДЕНОВИЧ:

"...1 апреля 1942 года усташи отправились на гору Петра. Ночью шел снег, и
всюду было мокро. Бедные дети. Мы разжигали костры и готовили какую-то еду.
Пришли партизаны. Среди них был и мой дядя. Они сказали нам:

- Дайте нам что-нибудь поесть. Из Ключара сюда идут усташи.

Мы сварили макароны и отнесли партизанам. Когда мы вернулись, усташи уже
были тут как тут. Мы не очень боялись, так как вокруг было много народу. Все
знают друг друга. Спрашивают:

- Есть тут партизаны?

Женщины ответили отрицательно. Усташи сказали, что поведут нас к развилке,
ведущей в Присеку, Крсиню и Войнич.

Наши открыли по ним огонь. Один из усташей пошел в том направлении, откуда
стреляли. Он был молод. Вернувшись, сказал:

- Вы говорите, что нет никого, а кто же стрелял в нас?

Мы немного растерялись, а он говорит:

- Ну-ка, постройтесь в колонну по три человека!..

Божо Вуйич попросил у усташа сигарету. Он протянул ему полную ладонь сигарет
и сказал:

- Почему вы не убежали? Тебе не удастся все их выкурить!

Тот же усташ украдкой от других, с глазами, полными слез, отламывал кусочки
хлеба и раздавал их детям, повторяя: