"Сан-Антонио. Смертельная игра" - читать интересную книгу автора

- Все это очень печально,- продолжает он, указывая на брезент.-
Милая несчастная куколка! Она напомнила мне одну артистутку, которую я
видел в одной театральной пьесе. Как ее звали, я не помню, а пьеса
называлась "Причуда Альфреда" де Мюссе. По названию я вообразил, что
это должно быть смешно. И что ты думаешь, вляпался в такую тягомотину.
Бабы болтали, как дамочки из высшего света, которые стараются
запудрить тебе мозги. Нет, все-таки я предпочитаю киношку. Слышишь,
позавчера я видел Брюта Ланкастрата в одном фильме, ну вот играет, не
оторвешься.
Так как ситуация не располагает к театральным воспоминаниям, я
кладу конец его умствованиям.
- Мне не дает покоя,- признаюсь я,- эта перчатка под мостом... Она
может означать, что был кто-то еще, кто поджидал, схоронившись в одном
из углублений.
- Да нет же! Это перчатка парня, который толкнул девушку. Она
ухватилась, чтобы удержаться, и перчатка этого типа осталась в ее
пятерне.
- Толстый, у тебя на все есть ответ.
- Тебе не кажется, что мы теряем время рядом с мадемуазель? -
беспокоится Берю.- Пока мы здесь изображаем похоронную команду, эти
скоты успеют спрятаться в укромном местечке.
- Бог с ними! - говорю я.- Это не последняя наша встреча. Мир
тесен.
Изрекая эти вещие слова, я обследую чемодан покойницы. Вот нижнее
белье, от которого при других обстоятельствах накалилась бы моя
спинномозговая спираль, вот легкие душистые, как весенний букет,
платья, а вот в приплюснутом кармашке и дамская сумочка.
Я открываю ридикюль, чтобы сделать инвентаризацию. В нем 560
франков с мелочью, удостоверение на имя Клер Пертюис и еще одно на имя
Эммы Боу. На обоих одна и та же фотография - фотография погибшей;
уверяю вас, что это многовато для одной.
Кроме этих документов, я обнаруживаю классические принадлежности
путешествующей красотки: губную помаду, кисточку для век, пилку для
ногтей, тональный крем и т. д.
Я кладу сумочку в чемодан, предварительно сунув в карман оба
удостоверения, неожиданно выплывшие на свет.
- Твоя нана не была католичкой,- замечает Толстый.
- А если бы и была, я все равно не стал бы строить из себя ее
ангела-хранителя,- отвечаю я, и мой ответ звучит анахронизмом.
Прибытие коляски национальной жандармерии кладет конец этому
теологическому спору. Следует презентация господ жандармов. Мы
болтаем, мы вырабатываем единый план сельской компании, в полной
глухомани действовать иначе просто невозможно, и толстокожие гвардейцы
закона увозят нас к ближайшей деревеньке, где мы нанимаем тачку до
Парижа.
Часом позже мы выгружаем наши бренные тела у Старика. Внутри он
весь кипит, наш босс.
- Я удивлен, Сан-Антонио,- холодно говорит он мне.- Я доверил
девушку вашему присмотру, вам двоим, и вам удается ее...
В этом он прав. Я должен был беречь эту Клер-Боу как зеницу ока.