"Сан-Антонио. Смертельная игра" - читать интересную книгу автора

Парень из компании "Вагон-ли", лысый, как яйцо (сваренное вкрутую),
звоня в колокольчик, изображает мальчика из церковного хора. Он
голосит "Первое блюдо" тоном скорбящего человека, который только что
отведал разогретой цветной капусты, а-ля заскорузлая подметка повара.
- Вы будете есть в вагоне-ресторане? - спрашиваю я мою протеже.
Она отрицательно качает головой.
- У меня отвращение к подобного рода местам.
- То же самое и у меня,- поддерживаю я с грустью, так как мои зубы
щелкают от голода, а утроба кричит "браво".
Придется подтянуть пояс до Ренна! Грустная перспектива, ребята, для
мужика в расцвете лет, которому необходимы калории, чтобы продолжать
соблазнять равноправного гражданина женского рода. Нет, я не делаю
культа из жратвы, но долгая голодуха меня не прельщает, кроме того,
мой Проспер голосует против, даже если не обращать внимание на урчание
в брюхе.
- Вы бретонка, мадемуазель?
- Нет, парижанка...
Как вам это нравится! Она париготка, а останавливается в отеле на
проспекте Опера одна; это потолок, как говорил Мансар.
- Вы, наверное, едете на каникулы?
- Я еду навестить свою подругу по пансиону.
- Если она так же очаровательна, как вы, кончится тем, что я
переберусь в Ренн.
- Вы мастер говорить комплименты,- отмечает она.
- С вами рядом это не заслуга.
Я, должно быть, перегнул палку, так как она даже не улыбнулась.
Малышка, видно, воспитана в пансионе со строгими правилами, что меня
не очень удивило бы. Но какие у нее могли быть дела с Зекзаком?
- Вы коммивояжер? - спрашивает она.
- Нет, а почему вы так решили?
- По вашей непринужденности. Я бы подумала...
- Нет же, вы ошибаетесь. Я работаю в макаронной промышленности. Моя
специальность требует высокой точности:
я контролер макаронных изделий. Я слежу за тем, чтобы они были
продырявлены как следует.
- И вы едете в Ренн по срочному делу?
- Да. Я еду на испытание мотовила для вермишели. Ренн ведь край
колес, вы понимаете, с прославленными испытательными стендами.
На этот раз она хохочет во все жорло (как сказал бы Берю).
Округлости ее корсажа увеличиваются в объеме. Так молода и уже такое
богатство спереди, вот кто превратит вас в активиста крайних левых!
Поезд катит на полной скорости, мы несемся сквозь поля с овощной
порослью. Везде огромные пространства лука-порея, на них тут и там
видны сарайчики для инструментов, сделанные кое-как из старого хлама.
Вокруг церквей в горячем воздухе дремотного лета томятся деревни. Все
мирово, как на картине Коро.
Тут и там видны петухи на навозных кучах да задумчивые коровы за
изгородями.
Разговор не клеится. О чем бы еще поболтать? Трудно справлять ля-ля
с умной и скрытной малышкой, если не знаешь ее. Вы мне возразите, что