"Константин Станюкович. Два моряка" - читать интересную книгу автора

адмирала.
И сам он своим внешним видом производил впечатление той же опрятности
и приветливости, которыми отличались кабинет и вся скромная его
обстановка.
Это был небольшого роста, сутуловатый и сухощавый старик лет
шестидесяти, крепкий и бодрый на вид. Вся его небольшая фигура с первого
же раза внушала к себе невольную симпатию. И в выражении его старого,
морщинистого лица, отливавшего здоровым румянцем, и особенно в выражении
небольших, еще живых и острых темных глаз было что-то необыкновенно
хорошее: доброе и ласковое и в то же время застенчивое, говорящее о
душевной чистоте и о честно прожитой жизни.
И действительно, вся его жизнь была лямкой добросовестного морского
служаки, который даже и в прежние суровые времена отличался добротой и был
любим матросами за то, что обращался с ними по-человечески. Честный до
щепетильности, он никогда не пользовался казенной копейкой, никогда не
подлаживался к начальству, не знал протекции и, считаясь одним из лучших
моряков, много плавал, но особенной карьеры не сделал. Напротив, испортил
ее своею независимостью, принужденный выйти в отставку уже контр-адмиралом
вследствие того, что не поладил с высшим морским начальством. Он, конечно,
ничего не имел и скромно жил с семьей на скромную пенсию.
Максим Иванович принялся за газетный фельетон, чтение которого он
всегда откладывал до вечера. Утром адмирал прочитывал все остальные отделы
и читал их сплошь, от первой строки до последней, начиная с передовой
статьи.
Это был один из тех редких читателей, которые не пропускают ни одного
известия и не просто читают, а, так сказать, священнодействуют.
Максим Иванович привык к своей газете, но не верил ей безусловно и
частенько-таки не соглашался с ее мнениями. Прочитывая иногда в передовой
статье о том, что "Россия не допустит" того-то и того-то, и, вникая в
смысл вымышленных quasi!* - патриотических фраз, полных бесшабашного
шовинизма, старый адмирал, пробывший всю осаду Севастополя на одном из
бастионов и получивший за храбрость еще в лейтенантском чине Георгиевский
крест, белевший в петлице его сюртука, неодобрительно покачивал головой и,
случалось, говорил вслух:
- Тоже пишет! Молода, во Саксонин не была! Послать бы тебя,
строкулиста, самого на войну!
_______________
* Мнимых (лат.). - П р и м. р е д.

Но особенно старика возмущало, когда газета, не жалея красок,
восхваляла какого-нибудь вновь назначенного сановника.
И тогда его обыкновенно добродушное лицо выражало нескрываемое
презрение, и он приговаривал, обращаясь, по-видимому, к автору хвалебной
статейки:
- И кто тебя, льстеца, за язык дергает? Раненько, брат, хвалишь...
Нехорошо!..
Зато, если Максиму Ивановичу статейка нравилась и он находил мысли ее
"правильными и благородными", он с увлечением прочитывал вслух особенно
понравившиеся ему выражения и восклицал:
- Ай да молодчага! Ловко!.. Так и надо писать, коли бог тебе талант