"Константин Станюкович. Грозный адмирал" - читать интересную книгу автора

С этими словами Никандр выбежал из кухни, забежал в свою каморку,
чтобы взять платье и на диво вычищенные сапоги адмирала, и вернулся в
комнаты. В столовой он снова озабоченно осмотрел стол - все ли в порядке,
оглядел пол - нет ли где пыли, и затем, отворив осторожно двери, прошел
через кабинет в маленькую, уже опустевшую спальню и, поставив сапоги и
сложив бережно платье, стал дожидаться с простыней в руках, когда его
кликнут для обычного обтирания после холодной ванны, которую адмирал брал
ежедневно.
Этот Никандр, которого прочие слуги в доме звали Никандрой Иванычем,
служивший при адмирале безотлучно и в море и на берегу в течение двадцати
лет, был сухощавый и крепкий человек лет под пятьдесят, с смышленым,
несколько мрачным лицом. Гладко выбритые щеки и подбородок и коротко
остриженные волосы придавали Никандру военный вид. Человек он был
несообщительный, исправный до педантизма и проворный, как и все слуги
адмирала, не терпевшего медлительных движений. Вышколенный барином и до
сих пор сохранивший знак этой "школы" в виде надорванного правого уха, в
котором блестела сережка, хорошо изучивший характер и привычки Ветлугина,
Никандр сумел так приспособиться к грозному адмиралу, что тот гневался на
своего камердинера относительно редко и, по-своему, благоволил к нему. Да
и не за что было и придраться к Никандру - до того он был исправен и
безукоризнен в исполнении своих обязанностей. Вся его жизнь была, так
сказать, поглощена одним адмиралом, заботами, чтобы все было сделано
вовремя, чтобы в комнатах была чистота, напоминающая чистоту корабельной
палубы, и неодолимым, вечно напоминающим о себе, страхом адмиральского
гнева. Казалось, лично о себе Никандр и не думал и собственных интересов
не имел, а существовал на белом свете исключительно для адмирала. И только
в последнее время, когда слухи о воле стали настойчивее, на сдержанном
мрачном лице Никандра появлялось по временам какое-то загадочное выражение
не то радости, не то недоумения.
Он неизменно просыпался в пять часов утра, всегда с тревожной мыслью:
не проспал ли? Торопливо одевшись, Никандр в своем затертом гороховом
сюртуке и в мягких войлочных башмаках начинал мести комнаты и что-нибудь
убирал или чистил вплоть до полудня. С полудня он неизменно облекался в
черную пару и снова находил себе работу до обеда, когда вместе с другим
слугой подавал к столу. Затем он убирал серебро и посуду (все было у него
на руках и под его ответственностью), подавал чай и успокаивался только в
одиннадцать часов, когда адмирал обыкновенно ложился спать, и все в доме
облегченно вздыхали. Тогда Никандр уходил в свою каморку (на половине
адмиральши служил другой лакей) и, прочитав "Отче наш", укладывался на
своей койке и засыпал, как и просыпался, опять-таки с тревожными мыслями,
на этот раз о завтрашнем дне: о том, например, что надо завтра приготовить
мундир, надеть ордена и звезды, сходить к портному, взять из починки
старый адмиральский сюртук и доложить адмиралу, что запас сахара на
исходе.
Прочие слуги в доме уважали и любили Никандра, и все звали его по
имени и отчеству. Он был добрый и справедливый человек, нисколько не
гордился своим званием камердинера и старшего слуги и хотя был
требователен и, случалось, ругал за лодырство, но никогда не ябедничал и
не подводил своего брата. Напротив! Бывало, что он являлся заступником и
принимал на себя чужие вины.