"Константин Станюкович. Грозный адмирал" - читать интересную книгу автора

возвратившись из клуба. Не обращая никакого внимания на гостей и еле кивая
головой на их усиленно почтительные поклоны, адмирал начинал тушить лампы,
и засидевшиеся гости торопливо и смущенно прощались и уходили при общем
тяжелом молчании.
- Довольно, наболтались. Спать пора! - сердито говорил адмирал и
удалялся, пожимая гневно плечами.
Адмиральша благоразумно молчала в таких случаях.
Иногда, заметив раскрасневшееся и оживленное лицо красивой Веры, он
останавливал на мгновение взгляд на дочери и презрительно кидал ей:
- Не очень-то виляй хвостом с мужчинами, принцесса! Замочишь! Ишь
расфуфырилась, фуфыра!.. Неприлично!..
Подобные внезапные посещения бывали, впрочем, весьма редки и всегда
лишь после проигрыша в клубе. Проигрыш свыше десяти рублей приводил
адмирала в дурное расположение духа, и Никандр, знавший уже по неистовому
звонку, что адмирал возвращается с проигрышем, стремглав бежал отворять
двери и становился мрачней, в ожидании какой-нибудь гневной придирки.
Обыкновенно же адмирал делал вид, что не знает о гостях адмиральши, и,
возвратившись из клуба, прямо шел к себе, раздевался и тотчас же засыпал,
как убитый.
С своей стороны и адмиральша, любившая посидеть с гостями, принимала
меры против неожиданных появлений адмирала, разгонявшего так грубо ее
знакомых. Приезда адмирала из клуба стерегли, и, как только раздавался его
звонок, в гостиной адмиральши уменьшали огонь в лампе и все затихали, пока
Никандр не сообщал кому-нибудь из молодых Ветлугиных, что адмирал разделся
и лег почивать.
В одну из суббот Ветлугин возвратился из клуба мрачнее ночи. Против
обыкновения, он не тотчас же лег спать. Облачившись в свой китайчатый
халат, адмирал несколько времени ходил по кабинету, опустив голову,
вздрагивая по временам точно от жестокой боли и судорожно сжимая кулаки.
Губы его что-то шептали. Он присел затем к столу, написал своим крупным
стариковским почерком телеграмму, сделав в десяти словах три
грамматические ошибки, и, кликнув Никандра, стоявшего в страхе за дверями,
велел немедленно ее отнести.
Когда, минут через двадцать, Никандр вернулся, в кабинете еще был
огонь. Старый камердинер осторожно приотворил двери и застал адмирала
сидящим в кресле перед письменным столом. Лицо его было неподвижно-сурово,
и взгляд серых стальных глаз спокойно-жесток. Таким Никандр давно уже не
видал своего барина и понял, что случилось что-то особенное с Леонидом
Алексеичем. Телеграмма была адресована к нему в Царское село.
Никандр положил на стол телеграфную квитанцию и сдачу.
- Барыня не спит? - спросил адмирал.
- Изволят ложиться.
- Меня не жди... Ступай!
Но Никандр, заперев двери, не ушел спать, а оставался в столовой, в
глубокой темноте. Удалился он лишь тогда, когда огонь в кабинете исчез и
из спальни донесся кашель.
Гости адмиральши разошлись, как только Никандр доложил Анне, что
барин очень сердит и посылает телеграмму Леониду Алексеичу. Анна прочла
телеграмму. В ней адмирал вызывал сына с первым поездом.
Эта телеграмма встревожила Анну. Отец почти никогда не посылал