"Константин Михайлович Станюкович. На "Чайке" ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

буфетной стакан, вернулся, чтобы подать своему капитану пальто.
Это нелегкое дело было исполнено довольно удачно, и Рябка не без
некоторого удовлетворения проговорил, подавая шарф:
- Зябко, вашескобродие.
Умело ступая своими цепкими морскими ногами, капитан подошел к
барометру и, взглянув на него, вышел из каюты.
А Рябка направился в буфетную выпить стакан "медведя". Он одобрял этот
напиток не менее, чем капитан, и находил его пользительным.
Выпивши стакан и благоразумно поборовши соблазн выпить другой, он
улегся в своей крошечной каютке напротив буфетной и моментально захрапел.


II

Наверху действительно было зябко.
Резкий ледяной ветер, свидетельствующий о близости Ледовитого океана,
то гудел, то стонал в рангоуте и снастях, надувая марселя в четыре рифа и
зарифленный фок, под которыми "Чайка" неслась, раскачиваясь и вздрагивая,
узлов по двенадцати, убегая в бакштаг от попутной волны.
Небо черно от нависших туч. Вокруг мрак и непрерывный гул бушующего
моря.
Изредка лишь из-за мчавшихся клочковатых облаков вдруг выглядывала
полная луна, освещая своим таинственным серебристым светом холмистое море,
несущийся клипер с его мачтами, парусами и палубой и рассыпающиеся у носа
алмазные брызги верхушек волн, вкатывающихся на бак, чтобы вылиться в море
через шпигаты. И снова мрак ледяной осенней ночи в Охотском море, куда
клипер попал из Сан-Франциско, посланный начальником эскадры для
крейсерства.
Когда капитан поднялся на мостик, его сразу охватило леденящим холодом
после тепла каюты.
Расставив широко ноги и держась за поручни, капитан стал всматриваться.
Луна в эту минуту выплыла из-за облака.
Капитан воспользовался ее появлением на несколько секунд и взглянул на
паруса, на небо, на море.
Взглянул - и на его лице не отразилось беспокойства. Ветер не крепчал.
- Как ход, Александр Васильич?
Лейтенант Адрианов, молодой человек с пригожим, совсем закрасневшим от
холода лицом, ответил:
- Десять с половиной узлов, Павел Львович!
- А у вас на руле зевают!.. Эй, Кошкин! - крикнул капитан, перегнувшись
через поручни мостика.
- Есть! - отвечал чей-то голос внизу.
- Я тебе покажу, как на руле зевать! А еще старший рулевой...
И, по обыкновению, капитан уснастил свой окрик.
- А к девяти часам и берег должен открыться. Не так ли, Евграф Иваныч?
- обратился капитан к маленькой фигурке, одетой в затасканное пальто на
беличьем меху, в валенках, с нахлобученной на лоб фуражкой и с шерстяным
шарфом, обмотанным вокруг шеи и захватывающим нижнюю часть морщинистого,
сухонького лица.
- Должен бы открыться, Павел Львович!.. Но только сами знаете...