"Константин Михайлович Станюкович. Смотр ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

- Оповести капитана и офицеров.
- Есть! - ответил сигнальщик и побежал с полуюта.
Щеголяя своим сипловатым баском, лейтенант крикнул:
- Фалрепные, караул и музыка наверх, адмирала встречать!
Старый боцман Кряква засвистал и закончил команду руладой
артистического сквернословия.
Здоровые на подбор гребцы на гичке наваливались изо всех сил,
откидываясь совсем назад, чтобы сильнее сделать гребки, и минут через десять
гичка с разбега зашабашила и, удержанная крюком, остановилась как раз кормой
к середине решетчатой доски трапа.
- По чарке, молодцы! - отрывисто бросил адмирал, выскакивая из шлюпки.
И, видимо, довольный своими гребцами, сдобрил свои слова кратким
комплиментом в виде своеобычного морского приветствия.
- Ради стараться, ваше превосходительство! - ответил загребной от имени
всех красных, вспотевших и тяжело дышавших гребцов.
Адмирал не поднялся, а взбежал с маху мимо фалрепных, по двое стоявших
у фалрепов на поворотах коленчатого высокого парадного трапа, и у входа был
встречен капитаном и вахтенным начальником. Офицеры стояли во фронте на
шканцах. По другой стороне караул отдавал честь, держа ружья "на караул".
Хор музыкантов играл любимый тогда во флоте венгерский марш в честь Кошута.
И, словно бы избегая этих парадных встреч, отменить которые было
неудобно, адмирал, раскланиваясь, торопливо скрылся под полуют, в свое
просторное адмиральское помещение.
В большой светлой каюте, служившей приемной и столовой, с проходившей
посредине бизань-мачтой, с балконом вокруг кормы и убранной хорошо, но
далеко без кричащей роскоши адмиральских кают на современных судах, адмирала
встретил вестовой, носящий странную фамилию Суслика, пожилой, рябоватый и
серьезный матрос, с медной серьгой в оттопыренном ухе, в матросской
форменной рубахе и босой.
Жил он безотлучно вестовым у Воротынцева лет пятнадцать. Но денег у
Суслика не было, и он не пользовался своим положением адмиральского любимца
вестового и пьянствовал на берегу с матросами, а с "баковыми аристократами"
не водил компании.
- Снасть с меня убрать и трубку, Суслик! - не говорил, а кричал адмирал
по привычке моряков, командовавших на палубе.
И он нетерпеливо расстегнул и сбросил сюртук, пойманный на лету
вестовым, снял орден и размотал шейный черный платок.
В минуту Суслик снял с больших ног адмирала сапоги, подал мягкие
башмаки и старенький люстриновый "походный" сюртук с золотыми "кондриками"
для эполет. И тотчас же принес длинный чубук с янтарем, подал адмиралу и
приложил горящий фитиль к трубке.
- Ловко... Отлично! - произнес адмирал сквозь белые, крепкие, все до
одного зубы, закуривая трубку.
Он почувствовал себя "дома" в каюте, без "снасти" удовлетворенно
довольным и, развалившись с протянутыми ногами в большом плетеном кресле у
стола, с наслаждением затягивался из трубки крепким и вкусным сухумским
табаком по рублю за око*, и по временам насмешливая улыбка светилась в его
маленьких острых глазах.
______________
* Три фунта. (Примеч. автора.)