"Константин Михайлович Станюкович. Товарищи ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

Дознание вполне выяснило, что на "Кречете" никто не чувствовал себя
человеком, до того жестоко было обращение с командой. Особенно была
значительна объяснительная записка бывшего старшего офицера Баклагина. Она
еще с большею беспощадностью раскрывала тяжелое положение матросов, чем
показания самих жертв. В этих показаниях чувствовалась как бы
недосказанность и смягченность, словно бы уже счастливые, что избавились от
капитана и старшего офицера, они не хотели губить их и ежели и не прощали
им, то, во всяком случае, готовы были щадить их.
Никифорова адмирал не застал в живых. Но Баклагин описал возмутительную
картину наказания, а матросы словно бы не хотели класть настоящие краски.
Особенно удивило Северцова данное комиссии показание Васькова.
Этот часто наказывавшийся матрос, на словах ненавистник капитана и
старшего офицера, был удивительно сдержан в своих показаниях. Он даже скрыл,
что после какого-то резкого ответа он получил триста линьков и пролежал
месяц в лазарете. Скрыл он и то, что у него было надорвано ухо и вышиблено
несколько зубов.
Обо всем этом с педантическою подробностью было указано в записке
старшего офицера, а потерпевший словно бы щадил мучителя.
Кроме несомненных фактов жестокости, не вызываемой даже серьезными
поводами, дознание обнаружило и самые наглые злоупотребления.
Оказывалось, что Пересветов, товарищ адмирала, был в стачке с ревизором
и механиком по казнокрадству, а ревизор - уже один обкрадывал матросов.
"Я им покажу! - подумал адмирал, убежденный, что он покажет отменный
пример силы закона, если отдаст под суд нескольких офицеров. - Пусть
виноватый - не только товарищ, а хоть бы брат: не пощажу!" - решил молодой
адмирал и сам восхитился своим нелицеприятием.
И тем не менее бесспорно жестокий старший офицер находил в его уме
какое-то снисхождение...
- Николаев!
В каюту вошел белобрысый матрос, только что назначенный вестовым к
адмиралу.
- Попроси сюда флаг-офицера!
- Есть!
Через минуту в каюту вошел Охотин, приехавший с новым адмиралом из
России; Северцов взял его флаг-офицером по рекомендации одного приятеля.
- Что прикажете, ваше превосходительство?
- Попросить сигналом ревизора "Кречета".
Охотин направился из каюты, как Северцов окликнул:
- Владимир Сергеич!
- Есть, ваше превосходительство.
И, сразу "осадив" и красивой, легкой походкой приблизившись к адмиралу,
пригожий и румяный, черноволосый с маленькими усиками флаг-офицер смотрел в
глаза Северцова серьезно, внимательно и спокойно, стараясь во всем подражать
своему начальнику. Даже и говорил тихо и сдержанно.
- Когда сделаете сигнал, поезжайте на берег на моей гичке и пригласите
от моего имени Пересветова приехать сейчас.
- Есть! А если не застану дома? Прикажете оставить записку, ваше
превосходительство?
- Непременно. И зайдите к Баклагину. Попросите его приехать ко мне
после полудня.