"Константин Михайлович Станюкович. Товарищи ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

- Что сделал с вами? - переспросил Баклагин серьезно.
- Вы подвели меня, Леонтий Петрович. И за что? За что?
- Я не имею привычки подводить. Не понимаю. Как я вас подвел?
- Да вашими показаниями, Леонтий Петрович.
- Вы тоже давали их?
- Конечно.
- Так при чем же мои. Я отвечал на вопросные пункты по совести и по
правде.
- А за вашу правду я иду под суд, Леонтий Петрович.
- Значит, и я буду под судом. И за себя. Люби кататься, люби и саночки
возить. И вы не за мою правду пойдете отвечать суду, а за что - вы сами
знаете. Я в показании говорил о своей жестокости, о том, как я наказывал. О
вас, конечно, не говорил. Это ваше дело говорить за себя.
- Но вообще это не по-товарищески, Леонтий Петрович.
- Что не по-товарищески?
- Да как же - эти ненужные подробности о наказаниях... И зачем?.. И
ведь вы, Леонтий Петрович, усердствовали... Могли бы и остановить меня, если
бы я требовал строгих наказаний, а вы все: "слушаю-с" да "слушаю-с"... И
теперь... я во всем виноват... И, наконец, вы даже не хотели исполнить
просьбы, чтобы не было претензий, и сказать доктору... А у меня семья,
Леонтий Петрович! - прибавил Пересветов.
- У меня другие правила-с. Таких просьб не считал возможным
исполнить... Я не ожидал таких просьб от капитана... А что я был жесток не
менее вас - знаю... И правду об этом написал в показаниях потому, что не
считаю нужным скрывать то, что делал. Надеюсь, можно понять?
Но, по-видимому, Пересветов не понимал.
Пересветов поднялся с кресла.
Имея вид оскорбленного и обиженного человека, он проговорил именно то,
из-за чего и пришел к Баклагину перед его отправлением к адмиралу.
- Согласен... Не хотели покрыть меня, Леонтий Петрович... У вас другие
правила... Вижу, что вы во многом меня обвиняете... И сознаю, что виноват в
смерти Никифорова, и... ну, знаете, как нахально действовал ревизор, и я...
одним словом... Но, Леонтий Петрович!.. Вы знаете мое положение... Знаете
адмирала и что мне грозят... И я прошу вас...
В голосе Пересветова звучала просительная, приниженная нотка. Лицо его
имело выражение побитой собаки.
Баклагин отвел глаза и, вставая, нетерпеливо и удивленно спросил:
- В чем же дело?
- Вы едете к Северцову...
- Да, потребовал...
- Так не говорите обо мне, Леонтий Петрович... Не прибавляйте адмиралу
его злобы к товарищу...
- Да что же вы смеете думать обо мне? - вдруг вскрикнул как ужаленный
негодующий Баклагин.
И лицо его стало бледным...
- Вы... вы... верно, людей судите по себе?.. Так вы ошибаетесь! Я не
скрываюсь за спиной другого...
Пересветов торопливо ушел, недоумевающий и испуганный бешеным окриком
Баклагина.
С брезгливым чувством взглянул Баклагин на слегка сутуловатую фигуру