"Константин Михайлович Станюкович. Товарищи ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

пожимая руку капитана.
С этими словами он направился к офицерам, выстроенным на правой стороне
шканцев.
Невысокий, худощавый, без импонирующего адмиральского вида завзятого
моряка, а напротив, скромный и простой, не производивший впечатления
строгого начальника своим серьезным, моложавым и довольно красивым лицом с
темно-русыми бакенбардами и усами, он несколько застенчиво, краснея, подавал
каждому офицеру свою маленькую руку в белой перчатке.
Не промолвив никому ни одного из тех любезных или внушительных слов,
которыми считают нужным начальники при первой встрече "ободрить"
подчиненных, Северцов пошел к выстроенной по обеим сторонам шкафута команде.
Без той молодцеватости в посадке и без зычности в голосе, какими
обыкновенно приветствуют матросов адмиралы, - "новый" без всякой
внушительности и далеко не громко произнес обычные слова:
- Здорово, ребята!
- Здравия желаем, ваше превосходительство! - ответили матросы.
Но в этом ответе не было того громкого и веселого возгласа полутораста
голосов, какой бывает обыкновенно на судах.
Адмирал заметил это. Заметил и напряженно-взволнованные лица людей.
По-прежнему молча спустился адмирал в палубу, молча и внимательно
осматривал кубрик, шкиперскую и баталерную каюты, камбуз, заглядывал в
некоторые офицерские каюты и только спросил врача, заглянув в пустой
лазарет:
- И на берегу нет больных?
- Есть, ваше превосходительство. Матрос Никифоров в госпитале.
- Что с ним?
- Скоротечная чахотка.
- Опасен?
- Очень.
Адмирал пошел дальше, направляясь в машинное отделение.
От сердца капитана отлегло. Северцов, по-видимому, удовлетворился
ответом.
И, сопровождая адмирала, Пересветов подумал: "Северцов не такой, как о
нем слухи. Не будет придираться. И не к чему! Клипер - игрушка. И, если
будет претензия, - он не поднимет истории. Все-таки товарищ, и крепко пожал
руку, и не задается... Простой... И из-за чего ему так фартит!" - пробежала
завистливая мысль.
Снова ни слова не говоря, адмирал осмотрел машинное отделение, залезал
в коридор винтового вала, в трюм и, наконец, поднялся наверх и взошел на
мостик.
Кажется, все в порядке, а он молчит, и неизвестно, доволен ли он или
нет.
Это молчание беспокоило и капитана, и старшего офицера, и механика, и
ревизора.
Адмирал сделал несколько учений. Смотрел и перемену марселей, и
пожарную тревогу, и десант, и многое другое.
И ни слова.
Только во время артиллерийского учения подходил к офицерам, заведующим
батареей, и интересовался:
- Как угол обстрела вашего орудия? Какова дальность полетов снаряда?