"Константин Михайлович Станюкович. Похождения одного благонамеренного молодого человека, рассказанные им самим" - читать интересную книгу автора

что впоследствии нам придется встречаться при совершенно других
обстоятельствах.
Вечером я, по обыкновению, шел к старухе. Приходилось дочитывать
последние три дня. Неделю тому назад она мне объявила, что скоро уезжает.
Эти дни я не видал внучки или видал ее мельком. Она снова сторонилась от
меня и не удостоивала вниманием. Пройдет, кивнет, и хоть бы слово!
"А когда нужно было успокоить бабушку, тогда откуда ласковость
бралась!.. Эгоисты они... все эгоисты!" - мысленно бранил я ее.
Подхожу. Швейцар останавливает меня.
- Напрасно подниметесь...
- А что?
- Княгиня в ночь приказала долго жить...
- Ну?
- Верно... Теперь наверху родственников... родственников...
- А очень она была богата?
- Страсть... Сказывают, миллион у нее... Да только родственники
напрасно. Она все внучке отказала... барышне... Барышня славная!
- Екатерине Александровне?
- Ей самой... Хорошая барышня!..
Грустно отошел я от подъезда и тихо поплелся домой. Вот тебе и раз!..
Теперь я никогда не увижу Екатерины Александровны... никогда!.. А я еще,
дурак, мечтал черт знает о чем!..
Новость эта меня поразила... Хотя я и должен был скоро прекратить
чтение, но оставалось еще три дня, и я рассчитывал в эти дни как-нибудь
вызвать на разговор молодую девушку и высказать все... все, что накипело у
меня на душе... Быть может, она поняла бы меня, оценила!..
"Берегись!" - раздалось около меня. Пролетела пролетка, и меня
забрызгали грязью... Я только сжал кулаки и послал вслед ругательства...
А дома Софья Петровна встретила меня какая-то грустная... Она последнее
время заметно изменилась... Куда девалась ее веселость?.. Точно что-то
мучило ее... Она несколько раз заговаривала о лете, но я избегал разговоров
об этом, говоря, что еще время впереди есть... Надо было покончить сперва с
Рязановыми, а там видно будет... Не киснуть же мне в самом деле с ней вдвоем
на Екатерининском канале!.. Она все соблазняла меня по воскресеньям на
острова, но я более отмалчивался...
- Послушай, Петя (она все-таки меня звала "Петей"). Послушай, Петя, -
начала она за обедом. - Так как же летом?
- Надо, Соня, работы искать... Сама знаешь, я без занятий...
- Лето-то отдохни... Право, отдохни... Мы будем вместе на острова
ездить...
- Работать надо...
- Ах ты какой... Ну, слушай... впрочем, нет... (Она вдруг вся
зарделась.) Я тебе после скажу... радость скажу... Нас обоих касается...
Она с каким-то особенным выражением посмотрела на меня.
- Говори теперь...
- Нет... нет... не скажу... после...
Я не настаивал.
После обеда посыльный подал мне письмо. Я вскрыл его. В нем было
тридцать рублей и письмо следующего содержания: