"Константин Михайлович Станюкович. Женитьба Пинегина" - читать интересную книгу автора

важностью предстоявшего обеда, успокоивала барыню. "Все будет хорошо. Не
извольте беспокоиться, барыня!" И в сиявшей чистотой кухне, среди массы
кастрюль и всякой посуды, Аксиния, не суетясь, сама несколько возбужденная,
ловко управлялась со своим делом, по временам вызывая барыню для
какого-нибудь совещания.
К четырем часам Дуня и приглашенная в помощь горничная дочери, обе
прифранченные, шурша накрахмаленными ситцевыми платьями, уже накрыли на стол
под наблюдением самой Олимпиады Васильевны. Сервиз был парадный, серебро
новое - из будущего Женечкина приданого. Хрусталь так и сверкал. Обернутые в
гофрированную бумагу горшки с розами и две, взятые напрокат, вазы для
шампанского украшали стол вместе с рядом бутылок. А в углу столовой
маленький стол весь был уставлен закусками: целая ваза была полна свежей
икрой. "Три с полтиной за фунт!" - не без горького чувства думала Олимпиада
Васильевна, жалея, что сама не купила икру подешевле, а поручила Володе.
Олимпиада Васильевна несколько раз обошла вокруг стола, выровняла
стаканы, бокалы и рюмки, поправила десертные ножички и наконец убедившись,
что стол накрыт как следует, понеслась в своем парадном сером шелковом
платье, с чепцом на голове, в кухню, и с тревожной боязливостью в голосе,
полном нежности, спросила:
- Как рыба, Аксиньюшка?
Спокойно-уверенный вид раскрасневшейся Аксиньюшки успокоил барыню. Суп
и пирожки она уже пробовала - отличные. Кухарка уверяла, что и рыба, и
жаркое, и зелень - все будет хорошо. "Не осрамимся!"
И Аксинья подняла крышку длинной рыбной лохани и предложила барыне
вилку. "Еще четверть часа - и готова!"
В это время в прихожей звякнул звонок. Олимпиада Васильевна бросилась в
гостиную, проговорив умоляющим голосом:
- Уж вы, Аксиньюшка, пожалуйста... Форель не передержите да гарнир
покрасивее...
На звонок в гостиную выпорхнула и Женечка, свежая, румяная, хорошенькая
и нарядная. Вышли и братья: Володя и Петя - апатичный молодой человек,
служивший в департаменте.
Через минуту показалась Катенька, молоденькая блондинка в интересном
положении, с капризным и несколько болезненным выражением подурневшего
миловидного лица, вместе с своим мужем, "Бобочкой", товарищем прокурора,
свеженьким, чистеньким, изящным и необыкновенно вежливым и обходительным
молодым человеком, очень любимым тещей. Катенька горячо обняла мать,
расцеловалась с сестрой я братьями и лениво опустилась на диван. Бобочка
нежно поцеловал руку у Олимпиады Васильевны и по-родственному поздоровался с
остальными членами семьи.
Звонки раздавались все чаще и чаще. Собирались родственники. Сперва
явился полковник, сияющий словно именинник в своем отставном мундире и в
орденах. Затем приехал брат Сергей, длинный и худой статский советник,
похожий на задумчивую цаплю, с геморроидальным и несколько кислым лицом
заматорелого "чинюги", обиженного, что его долго не производят в генералы, и
с ним такая же худая и тоже словно чем-то обиженная жена и сын, молодой и
серьезный путеец в очках, которого мать называла "Базилем". Шумно влетел
потом племянник Жорж, краснощекий, бойкий и развязный бухгалтер
железнодорожного правления, в щегольском рединготе и белом галстухе,
получавший семь тысяч жалованья, вслед за женой, вертлявой, пикантной