"Константин Михайлович Станюкович. Жрецы" - читать интересную книгу автора

она, кажется, была в таком же точно положении и вышла за меня больше для
удобства иметь мужа и не жить одной в меблированных комнатах... Ну, и притом
вдова, тридцать лет... Учится медицине, оканчивает курс и скоро приедет
сюда. Очень дельная и по-своему неглупая женщина... Наверное, сделает
карьеру и будет иметь хорошую практику.
- И хороша?
- Очень... Знаете ли, тип римской матроны, строгой и несколько
величественной, гордой своими добродетелями, с предрассудками,
прямолинейностью и некоторой скаредностью дамы купеческой закваски и горячим
темпераментом долго вдовевшей здоровой особы. Неспокойная богема по натуре,
как я, и такая непреклонная, строгая поклонница умеренности, аккуратности и
накопления богатств по сантимам. Что получилось в результате от такого
соединения? Месяц-другой скотоподобного счастья, и затем взаимная неприязнь
друг к другу... ряд раздраженных колкостей и насмешек - с одной стороны, и
строгих, принципиальных и методичных нотаций - с другой, с прибавкой подчас
обвинений ревнивого характера, если я не был в нашей квартирке в одиннадцать
часов вечера... А я, признаться, редко приходил к сроку... Ну, и в один
прекрасный день за утренним кофе мы откровенно сознались, что оба сделали
глупость и только мешаем друг другу готовиться к экзаменам, и порешили
разойтись в ближайшее воскресенье, когда жена могла не идти в клинику.
Разошлись мы по-хорошему, без сцен и без упреков, - словом, без всяких
драматических осложнений... Напротив. Она простерла свою внимательность до
того, что сама уложила мое белье и платье, предоставив моему попечению одни
только книги и взяв с меня слово принять вину на себя, если она захочет
повторить глупость, то есть выйти опять замуж, "но, конечно, за более
основательного человека", - любезным тоном прибавила она. С тех пор мы и не
видались. Ну, вот я и кончил свою одиссею, стараясь не особенно
злоупотреблять вашим вниманием. Позволите закурить?
- Пожалуйста...
- Ну, а теперь мой черед, Маргарита Васильевна, допросить вас.
Позволите?
- Позволю.
- Вам как живется? Я слышал, недурно?..
- И не особенно хорошо! - произнесла молодая женщина.
Невзгодин взглянул на Маргариту Васильевну и заметил что-то
сурово-страдальческое в ее лице.
"Видно, раскусила своего благоверного", - подумал он и, осведомившись
из любезности об его здоровье, продолжал:
- Только сытым коровам нынче хорошо живется, Маргарита Васильевна, а
людям, да еще таким требовательным, как вы, трудно угодить... Ищете
по-прежнему оригинальных людей? Много работаете? - деликатно перешел он на
другую тему.
- Бросила искать. Их так мало среди моих знакомых. Кое-что перевожу...
Читаю.
- Бываете в обществе?
- Бываю, но редко... Мало интересного... Дома спокойнее, хоть и в
одиночестве.
- А Николай Сергеич?
- Он редко по вечерам дома. Заседания, комиссии... Я более одна.
- Значит, набили вам оскомину московские фиксы, Маргарита Васильевна?