"Константин Михайлович Станюкович. Ледяной шторм" - читать интересную книгу автора

не терявший еще надежды на возвращение сил первой молодости.
"№ 3" жил уже более месяца и, видимо довольный, заплатил Матреше пять
рублей за месяц услуг. Он напускал серьезный вид, когда Матреша приходила
убирать и подавала самовары, завтраки и обеды, хотя из-под густых седых
бровей незаметно бросал на Матрешу загоравшиеся глупые взгляды и снова
отводил глаза и делался серьезнее, не решаясь на авантюру, о которой втайне
мечтал. Аккуратный, он часто прикидывал, во что обошлась бы авантюра, если
бы эта "штучка" согласилась хотя бы на флирт и, главное, не болтала бы об
этом, чтобы не скомпрометировать репутации солидного, видного чиновника в
генеральском звании.
Однако сегодня, когда Матреша окончила уборку и хотела было уходить из
комнаты, жилец внезапно проговорил серьезным тоном:
- А сегодня прохладно у вас, Матреша... А?..
- Сильный ветер, барин.
- Какой?..
- Норд-ост...
- Вы, Матреша, говорите, норд-ост?..
И, внезапно понижая голос, прибавил:
- А вы не озябли, Матреша?..
- Мне не холодно! - улыбнулась Матреша.
- И вечером не холодно?.. А?.. Вечером холоднее... Или у вас горячая
кровь, Матреша...
- Я молодая, барин... Оттого и кровь горячая...
И Матреша кокетливо и вызывающе повела глаза на жильца "второй
молодости".
Старик осоловел и шепнул:
- А ведь вы прехорошенькая, Матреша.
- Будто?..
- Право, очень хорошенькая... Где ваш муж?..
- В разлуке!.. Он матрос...
- У такой милой Матреши и матрос?.. Удивительно! И скучно по муже?
- Как по муже не скучать...
- А знаете ли что, Матреша?..
- Что, барин?..
- Только между нами...
- Я не болтушка, будьте спокойны...
- Вы мне очень нравитесь, Матреша... И вот вам позвольте подарить
золотой...
С этими словами жилец подошел к Матреше и подал пять рублей.
- За что?
- А за вашу красоту... И постоянно рад вам давать по стольку, если...
если... позволите вас поцеловать... В этом... ээ... ээ... право, Матреша,
ничего дурного! - прибавил жилец.
Торопливо и почти что с серьезным деловитым видом Матрена сунула
золотой в карман юбки и подставила свою белую, упругую щеку.
Не глядя на раскрасневшееся, млевшее лицо жильца второй молодости,
который припал к шее носом, Матрена с брезгливым чувством ощущала слюнявые
губы я поцелуи, которых столько продавала во время сезона с таким же
деловитым равнодушием. И, прислушиваясь к двери, Матреша, привыкшая к
курортным нравам, думала: