"Константин Михайлович Станюкович. Петербургские карьеры" - читать интересную книгу автора

события последнего дня окончательно оставили победу за кухаркой.
В ту же ночь Агафье пришлось волочить хозяина в его кабинет... Исполняя
эту обязанность, Агафья не без сожаления взглянула на чиновника и, раздевая
его, проговорила:
- Эка, родимый, как нагрузился...
- У Палкина... Ддда... Нне могу... Кучу... Черт возьми!.. - шептал
только чиновник.
- Спи... спи... - проговорила кухарка, принесла хозяину графин воды и
легла спать в твердой надежде, что у нее завтра останется копеек десять от
закупки провизии.


IV

Через год Агафья была уже заправская кухарка. Она выучилась делать даже
настоящее пирожное, скопила себе рублей двадцать, приобрела себе салопчик на
кошачьем меху и не только не мыла юбок своей барыне, но даже, стирая пыль в
то время, когда господа предавались безмятежному сну, она обходила углы
весьма небрежно и рассуждала, иногда даже громко, таким образом:
- Ишь ее набралось! Откуда это только?
Затем, если Агафья была в хорошем расположении духа, она иногда
подшучивала над господами, обращаясь в разговоре к своему любимцу, коту
Ваське, которого она достала где-то на чужом дворе:
- Что, Васька, мяса, дурак, ждешь? Небось мясо любишь... а, а?.. А
господ любишь? Вот они себе спят, а мы, Васька, пыль стирай... Вчерась
она-то в клубу закатилась... А он, бедный, хи... хи... хи...
Но если во время таких монологов раздавался кашель из соседних комнат,
Агафья снова принималась за свое дело молча и снова беседовала с Васькой,
если находила, что беседа ее не разбудит господ.
Если б читатель в это время встретил Агафью на улице, то едва ли бы
узнал в ней ту глупую деревенскую бабу, которая так боялась Питера. Вот,
поглядите, идет она: на ней салопчик на кошке и шляпка с красными лентами...
Она идет гоголем и если останавливается теперь перед магазинами, то вовсе не
с теми удивленными глазами, с какими останавливалась прежде... Даже
извозчики, предлагая ей услуги, зазывают ее, говоря: "Не хотите ли, барыня?"
Тут я замечаю, что до сих пор не познакомил читателя с ее наружностью.
К сожалению, я не могу познакомить читателя с наружностью Агафьи с очень
выгодной для нее стороны. Агафья скорей была дурна, чем хороша. Лицо у ней
было рябое, нос слишком велик, а глаза даже глядели немного вкось... Что же
касается до волос, то они были у нее огненного цвета... совершенно
огненного.
Однако, несмотря на такую наружность, сердце ее было не свободно. Она
любила, и ее любили... Избранный ее сердца был денщик-лакей в одном с нею
доме и часто навещал свою Агафью Тихоновну, как деликатно ее называл денщик.
Нельзя сказать, чтобы и Алексей Васильевич отличался красотою форм или
лица, нельзя сказать и того, чтобы Алексей Васильевич был очень трезвый
человек, как нельзя сказать и того, чтобы он не лупцевал своей Агафьи
Тихоновны, но при всем том они любили друг друга, и Алексей Васильевич так и
слыл под именем жениха, обещая Агафье жениться, как только скопит малую
толику деньжонок.