"Константин Михайлович Станюкович. Петербургские карьеры" - читать интересную книгу автора

- В ученье?
- Бозныть... Наказывал в ученье сдать... Отдать какому ни на есть
немцу... Известно, у кого как не у немца...
- А паренек-то махонькой еще... Как бы его не укатали в Питере-то... -
участно замечали извозчики.
- Никто, как бог!..
Степка все это слышал, и в его голову закралась мысль, что немец,
должно быть, какой-нибудь старик вроде того беглого, который в прошлом году
в Дубках объегорил какого-то крестьянина и после хотел спалить деревню. Этим
стариком все дубковские матери пугали своих детей, и Степка, как и другие,
воображал его таким же страшным, как лицо антихриста на лубочной картинке,
висевшей дома. Таким же стал ему казаться немец, и Степа крепко пригорюнился
и даже всплакнул, после чего заснул крепким, ребячьим сном...
Чрез два дня Трифон со Степой въезжали в столицу, и когда мальчик
увидал большие дома, конки, городовых, батальон солдат с музыкой и прочие
столичные хитрости, то только ахал и крепко жался к Трифону...
- Не бойсь, глупый... Не укусят! - смеялся извозчик.
На третий же день мальчик поступил в ученье к сапожному мастеру Карлу
Ивановичу Шмидту. Когда Степа увидал благообразное, выбритое лицо немца, то
успокоился и, прощаясь с Трифоном, важно ему заметил:
- Скоро я тебе, дядя, во какие сапоги сошью...
Очутившись в кругу новых товарищей, Степа маленько струхнул и съежился,
особенно когда один из учеников подошел к нему и дал ему по уху, ради
первого знакомства... Степа стерпел, но чрез минуту сам ударил обидчика...
Поднялась драка... Пришел Карл Иванович и помирил обоих на том, что оттузил
хорошенько и правого и виноватого...
Невеселая жизнь началась для деревенского мальчика. Работу на него
наваливали непосильную, и, главное, ни минутки покоя. То наколи дров, то
стопи печи, то сбегай в лавочку, то снеси сапоги, то вымой полы. Одним
словом, вместо учения Степке пришлось быть на посылках. И хозяин, и хозяйка,
и подмастерья смотрели на Степу, как на своего крепостного, а в награду за
все это - затрещины, удары ремнем, ругань и дурная пища.
Видали ли вы, читатель, как в трескучий мороз бежит по улице
мальчик-крошка в своем классическом халатишке и пощелкивает зубами?.. Видали
ли вы это посиневшее от холода личико мальчугана, посланного отнести
сапоги?.. Если вы видели, то должны знать, что это жертва столичная, жертва,
которой не всегда суждено дожить и до пятнадцати лет!
Помещение у Карла Ивановича не отличалось особенным комфортом. Сам Карл
Иванович имел довольно удобную комнату, но мальчики-ученики жили в сыром
подземелье, где спертый и сырой воздух подтачивал день за днем молодые
детские силы.
Ночь... Морозная петербургская ночь... Дети спят вповалку на нарах, на
тонких соломенных подстилках... Вонь и духота в этой комнате, полной всяких
насекомых... Все дети худы, бледны и одеты в какое-то подобие белья...
Прикрыты они чем попало, и жмутся и вздрагивают, бедняги, от холода...
- У-у-у!.. Петька, холодно... - шепотом говорит Степа...
- А ты съежься, Степа... теплей будет...
- Проклятый хозяин... полушубок отобрал!
- Он у нас, Степка, завсегда так!.. Малы-де в полушубках ходить...
Дети замолчали и снова пытались заснуть, натягивая на себя дырявое