"Константин Михайлович Станюкович. История одной жизни" - читать интересную книгу автора

- Глупый! Нонче людей не продают... И какой ты ему племянник? Он все
врет... Однако иди, иди, Антошка... Замерзнешь... Ишь погода! - проговорил
"граф", сам пожимаясь от холода. - Да завтра же зайди ко мне, слышишь?..
- А где вы теперь живете? Я в "лавре" был... Там вас не оказалось.
- В больнице три месяца лежал и, видишь, отлежался! Теперь я не в
"лавре" живу, а у Бердова моста, дом сто четыре, во втором дворе, у
прачки... Запомни адрес. Да спрашивай не графа...
- Не графа? - удивился Антошка.
- То-то не графа! - усмехнулся "граф", - а Опольева, Александра
Ивановича Опольева. Не забудешь?
- Не забуду... А то записать разве?
- Уж и писать выучился? Ай да умница!.. Только векселей не пиши! -
вставил "граф" с грустной улыбкой... - Я тебе когда-нибудь объясню, что
такое вексель... Постой... у тебя руки как у гуся... Давай карандаш...
Он записал адрес и фамилию и, отдавая листок мальчику, сказал:
- Смотри же, завтра приходи... Я тебя угощу и побеседуем, как тебе от
твоего разбойника уйти... Только ему ни слова... До свидания, Антошка!
С этими словами "граф" как-то важно приподнял голову, слегка выпятил
грудь и скоро скрылся в полутьме сумерек, а Антошка, вскинув на плечи ларек,
бодро зашагал на Пески, весьма довольный и встречей с "графом" и
двугривенным, столь неожиданно попавшим в его карман и позволившим ему
побаловать себя роскошным обедом.
Зайдя в закусочную, он спросил себе порцию селянки, запил ее двумя
стаканами горячего чая и затем забежал в мелочную лавочку и на пятачок
спросил леденцов. Засунув себе в рот сразу штуки четыре, Антошка остальные
бережно завернул в бумагу и, запрятав их за голенище, вышел из лавки.
После такого лукулловского пиршества{234} Антошка почувствовал себя и
счастливее, и бодрее, и совсем не думал о жидких, пустых щах у "дяденьки".
Эти щи и вообще-то не прельщали его - до того они были водянисты и мало
насыщали, а теперь, вспомнив о них, он даже сделал гримасу.
Слова "графа" о том, что Антошка "не проданный", значительно подняли
его дух, и он продолжал свой путь, мечтая о том времени, когда он будет сам
от себя продавать и спички, и бумаги, и конверты, и разные другие вещи,
купит себе сапоги и полушубок и не будет жить у "дьявола дяденьки". В этих
ребячьих мечтах заброшенного, несчастного мальчика, никогда не знавшего
нежной ласки, не знавшего ни матери, ни отца, не забыты были и "граф" и
маленькая Нютка, его любимица, жившая, как и он, у "дяденьки". Что же
касается нелюбимых людей, то Антошка не без злобного чувства мечтал о
возмездии. Хорошо было бы "дяденьку" засадить в тюрьму на вечные времена, а
"ведьму"... Он придумывал ей разные беды и в конце концов решил, что было бы
недурно, если б ее переехала конка и она бы издохла.
Однако, когда Антошка вошел в ворота знакомого деревянного дома на
окраине Песков и поднимался по темной вонючей лестнице в "дяденькину"
квартиру, его охватило невольное, знакомое еще с детства, чувство робкого
страха, и ему представлялась пьяная физиономия "дяденьки" с ремнем в руках и
рядом "ведьма", подзадоривающая его своим подлым смехом.
Счастливые мечты сразу выскочили из головы Антошки, и он, удрученный, с
чувством узника, возвращающегося в тюрьму с жестокими тюремщиками, вошел в
незапертые двери темной прихожей, робко пробрался мимо кухни и очутился в
крошечной комнатке, в которой помещались все мифические "племянники" и