"Илья Старинов. Записки диверсанта (мемуары про войну)" - читать интересную книгу автора

из города и спрятался в заброшенном саду. Второй день пролежал в крапиве.
К крапиве подошла лошадь. Она могла привлечь людей к моему укрытию. Взяв
шомпол, я ткнул ей в морду. Она ушла. Так я скрывался до вечера. Пробродив
всю ночь, днем вышел к сараю, в котором и решил скоротать еще один день.
Сарай был набит хорошим душистым сеном и овсяной соломой. Яуснул.
Наступила еще одна ночь. Пора было уходить, но сарай оказался заперт.
Удалось вылезти через крышу.
Постучал в окно к хозяину. Он накормил и помог выбраться из города.
Только через пять суток через реку Коро-чу вышел к своим.
Уже тогда, во время скитаний по деникинским тылам, я твердо усвоил три
истины: первая -ив тылу врага нужно оставаться человеком; вторая- никогда
не выпускай из рук оружия; третья - лучшим союзником за линией фронта
является ночь...
Я лежал на койке и улыбался, а на меня косился забинтованный сосед,
личность чрезвычайно флегматичная, крайне немногословная, но острая на
язык - сапер Петр Пчелкин, прозванный ранеными за полноту и медлительность
Шмелем.
Как ни молчалив был Шмель, а лежать бок о бок добрых три недели и не
разговаривать о своей армейской жизни невозможно. И Пчелкин рассказал мне
о людях сильных, смелых и смекалистых, несущих на своих плечах большую
тяжесть боев, о людях, которые созидают в кромешном аду войны, а если
нужно - разрушают созданное, чтобы, после победы созидать вновь.
Я услышал о бесстрашных и отчаянных подрывниках, пробирающихся в тыл
белых, чтобы разрушать их железные дороги и мосты.
Может, и не очень складно рассказывал Шмель, но в корявых словах
бывшего крестьянина было что-то взволновавшее меня. Теперь я понимаю -
рядовой Петр Пчелкин был поэтом своего нелегкого дела. В его душе жила
суровая романтика своей специальности.
А тут еще появился в палате мой земляк Архип Царьков, первый плясун на
все Войново, весельчак и балагур. Он тоже оказался сапером и безоговорочно
решил, что расставаться нам, коли уж встретились, не след.
Волнующие рассказы Шмеля, задорная убежденность Архипа и естественное
нежелание разлучаться с хорошими товарищами - все это сыграло свою роль.
Друзей выписывали. Попросился на выписку и я. В части 9-й стрелковой
дивизии как раз набирали саперов. Хотя рана еще не зажила, я отказался от
отпуска. Царькова, Пчелкина и меня зачислили в 27-ю отдельную саперную
роту.
Так началась моя служба в инженерных войсках Красной армии. Служба,
которая определила всю мою дальнейшую жизнь.


Глава 3. 1921 год

Прошло почти два года. Мы наступали. Бои шли с переменным успехом.
Свирепые ветры продували Арбатскую стрелку. Слева - Азовское, справа -
Гнилое море. Ни построек, ни топлива. Сто двадцать километров мы прошли,
разводя костры из выброшенных на берег водорослей и обломков деревьев.
Рассчитывали каждый глоток воды. И наконец схватились с врагом...
Участь врангелевцев известна.
Нас бросили в Керчь очищать катакомбы от последних белых банд. А из