"Илья Григорьевич Старинов. Не в плен, а в партизаны " - читать интересную книгу автора

задумывался о возможности партизанских действий в тылу врага на его
территории.
Вспоминая отдельные эпизоды, где были интересные тактические приемы, он
начинал фантазировать. Он уже видел себя в лесу, где его ждут Темкин,
Кретова и их командир - капитан Бунцев, с которыми он прорвется через линию
фронта и явится в свою часть. Навеянные рассказами партизан радужные мысли
сменились мрачными. Добрякову казалось, что незнакомый город наполнен
гитлеровскими войсками, гестаповцами, предателями.
"Вот как нелепо получается, - думал он, - скоро война кончается, а я
тут один в тылу противника, в заброшенном подвале. Стоит только гитлеровцам
обнаружить и жизнь кончена, пропали все мечты об учебе, о будущем. А как
будут плакать мать, сестры и два маленьких брата, особенно если узнают, что
"пропал без вести".
Он начал вспоминать как преодолевал трудности герой Николая
Островского - Корчагин.
"Я член комсомола, - думал Добряков, - а Ленин учил преодолевать все
трудности, да и сам показывал примеры, как их надо преодолевать".
И он видел образ Ленина, портрет которого он носил с собой вместе с
фотографиями своих родных и любимой девушки.
Вскоре он незаметно для себя заснул. Во сне снились партизаны, бой под
Будапештом, потом какие-то змеи. Приснилось, как он заблудился в лесу около
своей деревни и, когда наступила ночь не знал, куда спрятаться, беспокоился
о переживаниях матери.
Наконец Добряков увидел во сне огромного медведя. Зверь медленно шел к
нему. Он пытался бежать, но ноги его не слушались. Медведь приближался. От
испуга Добряков проснулся и приподнял затекшую голову. Она была тяжелая,
точно свинцовая. ВВтемноте он услышал писк, возню и с ужасом вспомнил, где
он и что с ним случилось. Размяв ноги, он тихо встал. Никаких щелей в проеме
окна не было видно.
"Что это? Ночь, или меня замуровали, пока я спал?" - подумал он.
Часы на руке мерно тикали, но он не рискнул зажечь спичку. Тихо пошел
вдоль стены и с трудом ощупью нашел полузаваленное окно. Остановился.
"Где часовой, сколько времени? Как охраняется город? Как выйти на пункт
сбора? Целых три неизвестных".
Вслушался в ночные шорохи, ничего подозрительного не обнаружил и решил
выходить. Поправил оружие. Еще раз прислушался, часового не было слышно. И
он осторожно выбрал несколько кирпичей и вылез из подвала. Вдохнул свежий
ночной воздух, прислушался, осторожно и бесшумно пополз прочь от дома.
Было темно, накрапывал мелкий дождь, и Добряков тихо полз по мокрой
траве, понимая, что если обнаружат его, - он погиб.
Наконец он оказался в кустах и смог отдохнуть.
В городе гудели моторы каких-то машин и, что особенно его беспокоило, -
далекий лай собак.
В саду никаких признаков людей и собак не было. Приземлившись с
парашютом, Добряков потерял ориентировку и теперь решил выходить в ту
сторону, где было слышно меньше гудков машин, предполагая, что наибольшее
количество машин или в центре города, или на автомагистрали. Бесшумно он
подошел к ограде, но, услышав гул моторов, не стал ее преодолевать. Вскоре
мимо прошла автомашина с затемненными фарами и высоким тентом. Не успела она
скрыться, как Добряков услышал топот кованых сапог. У механика наготове были