"Иван Терентьевич Стариков. Ярость ("Судьба офицера" #1) " - читать интересную книгу автора

произошло за последние несколько часов... Вдруг из-за ближней горы со
свистом и воем вынырнули три самолета с крестами на фюзеляжах и, ведя
пулеметный огонь, пошли в пике, нацелившись на позиции батареи. Наблюдатель
на вышке, преодолев оцепенение, закричал:
- Воздух! Тревога!
Но бомбардировщики в считанные секунды пронеслись над поляной, сбросили
бомбы и пропали за кромкой леса. Андрей увидел, как слева взметнулся столб
огня и дыма, как подпрыгнула пушка и, перевернувшись в воздухе, стволом
зарылась в грунт. И еще успел он заметить, как две огромные ели сразу от
комля до макушки вспыхнули пламенем и как в волнах дыма кружила горящая
почерневшая скатерть. "Там был комиссар! И политрук... Где они?" И в этот
миг тугая волна горячего воздуха сбила его с ног и отбросила в сторону.
"Куда лечу? Что же это такое?" Ударившись о землю, он тут же подхватился и,
озираясь, пытался сообразить, что происходит? Снова увидел горящие ели и на
черной траве полковника Уварова, лежащего с окровавленным лицом. Недалеко
била со звоном, словно в пустоту, пушка, неистово, взахлеб строчил пулемет,
но горящие ели трещали так, словно рвались вороха патронов или петард.
Огненный ливень падал вниз на неподвижного адъютанта, на стонущего,
корчащегося политрука и комиссара, пытающегося подняться. Андрей кинулся к
ним. По пути остановил двух бегущих бойцов, с их помощью перенес раненых
офицеров к санпункту и сразу же побежал на огневые позиции.
Стало тихо. Из леса тянуло гарью. Померк такой ясный день. Андрей,
подавленный и потрясенный, смотрел в небо, которым он всегда восторгался и
которое теперь изменило ему, предало его, стало враждебным. Душа
протестовала и возмущалась: она никак не могла воспринять жестокую
реальность - войну. Но эта реальность вторгалась в его сознание, низвергая в
пропасть то, чем он жил до сих пор.
Возвратились бойцы, относившие раненых в медпункт: у них лица
пожелтели, глаза замутились от вида живой человеческой крови. Подошел
озабоченный помкомвзвода и доложил, что убита одна лошадь, а две ранены и их
придется пристрелить. Пригибаясь и выпучив глаза, выскочил из кустов
ефрейтор-санинструктор и дрожащим шепотом обратился к Оленичу:
- Товарищ младший лейтенант, вас зовет комиссар... Он там, в
землянке... Ему глаза выжгло...
Оленич и сам был испуган тем, что произошло с ними всеми, но шепот
ефрейтора был неприятен. Человеческая слабость презренна, поэтому Андрей
старался не показать своей подавленности. Тошнота все время подступала к
горлу, но, перешагнув порог землянки и увидев сидящего на табуретке
комиссара с забинтованной головой, он вдруг забыл о себе.
- Полковник ранен. Отправляем в госпиталь... - начал было военфельдшер,
но Уваров перебил его:
- Помолчи, коли мало времени. Дай мне управиться со своими делами. -
Приложив ладони к забинтованным глазам, комиссар словно собирался с мыслями,
потом произнес, обращаясь к фельдшеру: - Оставь нас вдвоем с пулеметчиком.
- Лошади готовы, - напомнил фельдшер, - успеть бы к поезду.
- От войны на лошадях не ускачешь. И на поезде не убежишь, лекарь. -
Когда медик вышел, Уваров протянул руку, ища Оленича: - Где ты? Дай мне свою
руку, хочу, чтобы ты прочувствовал сердцем то, что я скажу тебе... Видишь, я
уже сед, и мое время кончилось. Началось твое время, младший лейтенант.
Почему, ты спросишь, я вдруг к тебе с сокровенным разговором? Сейчас ты для